Путешествие Чандры (СИ)

– Н-нанди… он не пускал… сказал что из-за меня… вы поссорились… – тут Чандра совсем разрыдался, Парвати одной рукой его гладила, а другой обняла вздрагивающие плечи дэва, и стала тихо и нежно что-то нашёптывать ему в ухо.

– Под ноги бросают врагов, – продолжал Шива спокойно. – А ты не враг, Чандра, дорогой. Я приму тебя на голову, как и прежде.

– Давайте это и сделаем, а потом уж объяснения, – предложила Парвати.

– Надо бы пояснить смысл действия прежде, – произнёс Шива, но Парвати взглянула на него укоризненно и он кивнул. – Но Чандра так всегда торопится, что часть событий его жизни наступает раньше, чем у других. Сначала он стал дэвом, а потом уже приступил к покаянию, сначала обзавелся ребенком и вырастил его, а потом уже женится… Так что не будем нарушать традицию. Вернём Чандру на мою голову, Парвати.

Парвати встала, поманила оленя, который тут же прискакал к Матери Мира. Взяв сияющий месяц с рожек животного, Махадэви бережно пристроила его на голову Махадэва, там, где он находился долгие годы.

– Примите Чандру, Махадэв, в знак моей любви к вам, – тихо и торжественно произнесла богиня.

– С радостью принимаю этот знак любви и милосердия к миру, – так же тихо и торжественно произнёс Шива, наклоняя голову.

Божественная пара долго смотрела друг на друга, улыбаясь. Чандра успел за это время исчезнуть, сиянием возносясь в месяц на голове Махадэва. И вернулся обратно, в тот момент, когда божества оторвали взгляды друг от друга и обратили их во внешний мир.

– Видишь, дорогой, всё хорошо, ты там, где и должен находиться всегда, – на голове Господа, – улыбнулась Парвати.

– Я же обещал тебе, Чандра, что сохраню на своей голове, – как же я мог нарушить обещание, – точно так же улыбнулся и Шива.

Чандра, плачущий уже от огромного облегчения и счастья, уселся у ног божеств, улыбаясь сквозь слёзы.

– Нанди, ну-ка подойди сюда, – Парвати пальцем поманила Нанди, сумрачно мнущегося на краю площадки для медитаций. – Почему ты не пускал Чандру на Кайлаш, ответь?

– Я не хотел, чтобы он вас ссорил, – мрачно ответил Нанди, сурово глянув на Чандру.

– Ох… – Парвати вздохнула и взъерошила светлые волосы Чандры. – Для тебя, Чандры и всего мира, чтобы в будущем не возникало вопросов, разъясним это. Всё началось с того, что Махадэв поставил Чандру в такое положение, когда он был вынужден дать согласие перейти с головы Махадэва к Раване, иначе честь его божества пострадала бы. Махадэв мог просто сказать Раване, что Чандру он отдать не может, и пусть бы Равана просил что-то другое.

– Но мне нужно было подать знак Раване, показать, каким путём он идёт, – Чандра для этого подходил лучше всех, – подхватил Шива. – Поэтому я велел Чандре служить Раване так же, как он служит мне в моих путешествиях. Признаться, и я не сразу научился управляться с Чандрой. Раване же эта задача точно была не по силам. Но он хотел Чандру для своих дел – с его помощью он надеялся покорить своих соперников в борьбе за земные царства. Равана не подумал, что вообще означает носить Чандру на голове. Если бы он спросил меня, то я бы, конечно, объяснил, что для контроля над Чандрой мало взять его часть на голову – надо уметь контролировать свой ум. Чандра покажет всё – все тайные желания, даже те, в которых сам человек себе не признаётся. Увидев свой ум в зеркале Чандры, человек решает, действовать ли ему, руководствуясь своими желаниями материального свойства, или же выбрать путь дхармы. Затем наступают последствия – плоды поступков. Чандра показал Раване, куда ведёт его тайное желание, настрой его ума. Затем поставил в положение, когда Раване нужно было сделать выбор, – он его и сделал. А последствия наступят позже. Его жестокость по отношению к мужу сестры даст плохой плод, и Шурпанака в будущем послужит причиной падения высокомерия Раваны.

– Но, занимаясь своими божественными играми, Господь упустил из виду, что отдаёт в чужие руки символ наших чувств, отношений, нашей любви. Ведь Чандра соединил нас тогда, когда я была в образе Сати, дочери Дакши, – вступила Парвати. – Я расстроилась и рассердилась. Когда Чандра сказал, что Махадэв учит Махадэви, и никогда не наоборот, я стала думать об этом, чтобы не думать о том, что действительно меня волнует.

– Дэви окружила меня своими множественными формами, так что пришлось ей и объяснять, что же все они означают, – улыбнулся Шива. – Буддх записал нашу беседу. Это появление особой формы писаний – нингам. Те писания, в которых я объясняю дэви что-либо, называются агамы, Нанди. А те, в которых она мне объясняет что-либо, – будут зваться нингамы.

– Я рассердилась на Махадэва, потому что он стал играть с символом нашей любви и нежности, Нанди. Мне следовало бы доверять Махадэву, я ошиблась. В чём же здесь вина Чандры?

– А я был неправ, когда снял Чандру со своей головы, не посоветовавшись с Махадэви, – вздохнул Шива. – Видишь, Нанди, это всё наши отношения с Парвати.