Путешествие. Дневник. Статьи

Буря выла; по земле
Ночь ненастная летала;
Твердь тонула в черной мгле,
Лес рыдал и степь стонала —
В головах своих детей
(Дети при смерти лежали),
Жертва страха и печали,
Он сидел в избе своей.

Нелегка была та ночь

Для души его угрюмой,
То на сына, то на дочь
Он глядел, измучен думой,
Бледен, утомлен и тих,
Преклонялся к их дыханью
И порою робкой дланью
Прикасался щечек их.

Путь страданья не теперь

Перед ним открылся: много
Понесенных им потерь,
Им судьба играла строго;
Дан еще был сын ему,
Но отец его не стоил:
Бог младенца упокоил
В тесной и немом дому.

Неусыпная тоска

О любимом, милом сыне
В черством сердце старика;
Тужит он по нем и ныне:
Был-де для него сынок
Верной тению родимых,
Их, в душе его носимых,
Их, которых отнял рок!

Звезд не видно; ночь черна:

В нем боязнь и ожиданье,
Дети мечутся со сна,
Тяжело детей дыханье;
Злится буря; вой в трубе,
Под окном и плач, и хохот,
Степь шумит, и в чаще грохот;
Он не спит в своей избе.

Вдруг из лона облаков

(Он вскочил и дыбом волос)
Слышится знакомый зов...
Ваня! он! то Вани голос!
«Полетать и вам пора!
Жарко вам в избе и душно;
Тяжко мне без вас и скушно...
Ну же, братец! Ну, сестра!».

Тут же в тусклое окно

Чье-то личико мелькнуло:
Дрожь по телу, студено,
В сердце старика кольнуло:
«Ваня, сын моей любви!
Ваня, сын моей печали!
В шум и мрак воздушной дали
Наших деток не зови!
Слез немало над твоей
Мама пролила могилой:
Не меня, так пожалей
Хоть ее, хоть мамы милой!».
Буря тише; с далека
Свищет ветер, но слабее;
Дышат дети повольнее,
Сон нашел на старика.

9 июня

Был пожар: сгорел сарай в 50 шагах от новой церкви. Удивительно, что загорелась старая церковь, которая от сгоревшего сарая гораздо далее, нежели новая. Слава богу, что ее потушили, а новую отстояли. Особенно были деятельны и неустрашимы Лев Грулев и Михей Кузмич Павлов.[1370] Сам я был несколько похож на муху в басне Крылова.

1 июля

Сегодня в первый раз купался; с тех пор, как я в Сибири, я никогда не начинал так поздно купаться; а причина, что я было совсем оглох и был глух почти 4 недели, однако ж промежутками.

8 июля

Был сегодня экзамен в казачьей школе:[1371] сносен; слава богу, что дети хоть столько успели.

26 августа

Я все еще в Акше. Все сроки, которые определяю своей отправке, проходят, а я все еще здесь. Между тем становится уже прохладно — пугает Байкал, и, право, не знаю, не останусь ли здесь до морестава, от чего, впрочем, сохрани бог! В моем дневнике опять большой перерыв; однако не потому, чтоб не было о чем писать, напротив: я познакомился в начале этого месяца с Вл. Ал. Казадаевым,[1372] очень милым светским и вместе умным человеком; сверх того, были у нас и другие гости: доктор Тиль с сыном и англичанин Warrant,[1373] — не говорю уже о старых моих знакомых.

27 августа

Горько было мне вчера и сегодня, — а кажется, судьба моя переменится: Суслов чуть ли не получил бумагу о моей отправке.

28 августа

Вчера пришла бумага, чтоб меня отправить отселе в Тобольскую губернию в Кургановский уезд. Если бог даст, отправлюсь в субботу 2 сентября.

1845 год

г. Курган

29 марта