Путешествие доктора Дулиттла

Потом доктор объяснил нам, что от крика многих тысяч глоток задрожал воздух, равновесие камня нарушилось и он полетел вниз. Однако летописцы островитян истолковали событие по-своему — якобы когда король Жон Мудрейший сел на престол, его величие было таким большим, что даже остров не выдержал тяжести и осел под ним, чтобы таким образом выказать свою покорность повелителю. До сих пор остров стоит в океане на том же памятном месте и не может покинуть его без позволения короля королей. Так записано в летописях островитян, и они непоколебимо верят, что так оно и было на самом деле.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Глава 1 НОВЫЙ ПОПСИПЕТЛЬ

Жон Мудрейший правил своей страной всего несколько дней, а я уже успел понять, что жизнь у королей вовсе не такая легкая, как мне думалось раньше. До сих пор я представлял себе короля-бездельника — знай сиди себе на престоле да принимай весь день подданных и послов с богатыми дарами. Теперь я видел, что король, — если он настоящий король и все делает как следует, — самый занятой человек в мире.

Как только ранним утром Джон Дулиттл вставал с постели, начиналась круговерть, кончавшаяся лишь поздним вечером, когда он уже валился с ног от усталости. Все семь дней в неделю доктор был занят, занят, занят…

Прежде всего надо было подумать о жилье для подданных — море поглотило селения попсипетлей, и доктор решил выстроить им город и назвать его Новый Попсипетль.

Он долго выбирал место для нового города и наконец нашел прекрасный райский утолок в устье большой реки. Рядом же была большая и глубокая морская бухта, где кораблям был не страшен любой шторм.

Город был для туземцев в новинку, и доктору пришлось самому объяснять им, как строить большие дома, для чего нужны сточные канавы, зачем убирать улицы и сжигать мусор. Реку в горах перегородили плотиной, там разлилось озеро, и оттуда по трубам из обожженной глины вода побежала в дома.

Так как туземцы раньше не знали огня, то они не знали ни меди, ни железа. Доктор сам отыскал в горах залежи железной и медной руды и показал попсипетлям, как плавить металл и как ковать из него ножи, лопаты и плуги.

Труднее всего доктору было привыкнуть к роскоши королевского двора. Как-то он сказал мне и Бед-Окуру:

— Раз уж мне не удалось отвертеться, я хотел бы править народным королевством.

— Народным? — удивился Бед-Окур. — В любом королевстве живет народ, значит, оно — народное. А король правит народом, значит, он — народный король.

— Ты все напутал, — поправил его доктор. — Я хотел бы править королевством, где народ любит и уважает короля не за то, что он такой важный и живет в роскоши, а за мудрость и справедливость.

Поэтому доктор не хотел строить в Новом Попсипетле королевский дворец — маленького домика на окраине, как он говорил, ему хватило бы за глаза. Но подданные Джона Дулиттла и слушать его не хотели. Дворец выстроили, поселили в нем тысячу слуг и заставили доктора подчиняться утомительным правилам королевского двора.

И днем и ночью слуги были готовы выполнить любой приказ доктора. В бухте стояла королевская лодка длиной в семьдесят футов из дорогого красного дерева с узорами из перламутра. На веслах сидели сто самых сильных гребцов на острове. В дворцовом саду можно было легко потеряться, как в лесу, а работали в нем сто шестьдесят садовников. Особенно тщательно подданные следили за одеждой доктора — расшитые королевские одеяния и вправду были очень красивы, но доктор путался в них и едва не падал. Старенький, потертый цилиндр спрятали в шкаф, а на голове у Джона Дулиттла теперь всегда красовалась корона.

Даже когда доктору удавалось оторваться от королевских дел и вернуться к своим занятиям, и тогда он не решался надеть свой старый сюртучок и гонялся за бабочками в короне и пурпурной мантии.

А дел у короля становилось все больше. Ему даже приходилось мирить поссорившихся мужей и жен и не поделивших межу соседей. В восточном крыле дворца ежедневно заседал королевский суд, и с девяти до одиннадцати сам король Жон Мудрейший выносил решения.

После обеда доктор ходил в школу. Но не учиться, а учить туземцев. Школа была необычная, в ней за партами сидели рядом и взрослые, и дети. Индейцы знали и умели многое такое, что и не снилось белым людям, и понятия не имели о том, что в Англии знают даже ребятишки.

Мы с Бед-Окуром помогали доктору как могли. Бед-Окур учил туземцев арифметике, а я — читать и писать. Доктор взял на себя то, что посложнее, — как выращивать овощи, ухаживать за малышами, чтобы они не болели, как плавать в море по звездам.

Все туземцы — и стар и млад — хотели учиться. Учеников было так много, что парты стояли под открытым небом, а доктору приходилось кричать в рупор, чтобы всем было слышно.

После уроков доктор лечил больных, проверял, как строятся дороги, мельницы, дома.