Путешествие Домой

Был ли это очередной проблеск той божественной любви, по которой я так тосковал? Проблеск, который был призван заставить меня тосковать по этой любви еще больше? Что-то внутри подсказывало, что так оно и есть. Мой Господь подталкивал меня сделать еще один шаг навстречу моей судьбе.

Внезапно я с удивительной отчетливостью понял, что именно бхакти станет моим путем и что со временем имя Кришны откроет мне Его любовь ко мне. Все мои сомнения ушли, больше ничто не мешало мне принять этот путь, однако я сознавал, что мне нужно будет следовать ему со всей искренностью, найдя прибежище у настоящего гуру, учителя, к которому, как я надеялся, Кришна скоро приведет меня.

Бхакти. Путь преданности. Мой путь был открыт мне. Наконец я принял его всем сердцем

За все хорошее в нашей жизни нужно платить таким же, если не большим, количеством трудностей. В справедливости этой истины я убеждался множество раз на протяжении года, проведенного мною в Индии. Несколько месяцев назад я послушно посетил офис иммиграционной службы в Матхуре, чтобы продлить визу. Чиновник переслал мое заявление в Нью-Дели, сказав, что, пока не придет ответ, официальным документом, дающим мне право на пребывание в Индии, будет квитанция о подаче заявления.

Прошла осень, наступила зима. Ответа все не было. По крайней мере, я так думал. На самом же деле из матхурского офиса пришло уведомление, в котором мне предписывалось незамедлительно связаться с иммиграционными властями. Письмо это попало в какой-то ашрам, где его благополучно потеряли, а мне не сказали ни слова. Через некоторое время чиновник, занимавшийся моим делом, не на шутку рассердился, посчитав, что я отказываюсь выполнить его распоряжение. А я продолжал жить обычной жизнью, не подозревая, какие тучи сгущаются надо мной.

Однажды на улице я встретил знакомого священнослужителя; он бросился ко мне со всех ног, и вид у него был встревоженный. «Тебя разыскивает правительственный чиновник, — сообщил он, — он считает, что ты игнорируешь его».

«О чем ты говоришь? — испуганно отвечал я. — Что я такого сделал?»

«Не знаю. Он приходил сюда утром и разыскивал тебя. Визжал, как бешеный пес, угрожая тебе всевозможными карами».

На лице у священнослужителя появилась гримаса отвращения, и он понизил голос: «Я знаю этого человека. Он жестокий и очень испорченный. Мы боимся его больше, чем местных бандитов. Он способен на всё».

«Что же мне делать?» — у меня бешено заколотилось сердце.

«Будь осторожен».

Всюду, куда бы я ни шел, люди сообщали мне, что чиновник иммиграционной службы разыскивает меня. Многие враджабаси и садху стали молиться, чтобы Господь защитил меня.

В те дни мы со Шрипадом Бабой и Асимом иногда посещали собрания в доме у одной состоятельной женщины из Дели по имени Иогамайя. Во Вриндаване у нее была маленькая двухкомнатная квартира, где по вечерам вайшнавы пели кир- таны, а она готовила на всех ужин. На одном из таких вечеров я познакомился с человеком из Нью-Дели, которого все звали Инженером. Высокий мужчина средних лет с аккуратно расчесанными темными волосами и подстриженными усами, он действительно работал инженером-механиком и, как и все остальные гости в доме Иогамайи, был доброй душой и искренним вайшнавом. Услышав о моей беде, он заверил всех, что через свои связи в Дели попробует уладить мой иммиграционный статус. Все собравшиеся стали уговаривать нас, чтобы мы отправились туда немедленно.

Под покровом ночи, узкими вриндаванскими улочками мы с Инженером пробрались к автобусной станции. Готовясь купить билеты, мы стояли в очереди, как вдруг раздался громовой голос: «Арестовать его!» Над автобусной станцией воцарилась тишина. Прежде, чем я что-либо понял, чья-то рука схватила меня за шиворот и ударила о кирпичную стену.

Я оказался лицом к лицу с тем самым правительственным чиновником. «Ты прятался от меня! — закричал он. — Но теперь тебе не убежать!» Его глаза сверкали от ярости. Инженер тронул его за рукав и попытался объяснить, что произошло недоразумение. Но доводы на чиновника не действовали. Он понимал только язык силы. Несколько раз ударив Инженера по лицу, он прижал его к стене рядом со мной. «Как ты смеешь перечить мне?! — прорычал он. — Еще одно слово, и я изобью и арестую тебя, так же как и его!» Тут поднялся неимоверный гам: женщины заголосили, мужчины стали браниться, а дети — плакать. Двое полицейских прикрывали чиновника с обеих сторон, держа наготове дубинки, чтобы никто не вмешался. Инженер вжался в стену, а чиновник схватил меня за шею и потащил прочь. Местные жители, с ужасом наблюдавшие за происходящим, закричали: «Он — садху! Не обижайте его! Не трогайте этого юношу!»