Путешествие Домой

В предрассветных сумерках я вышел из храма и шагнул в узкий переулок. Внезапно во тьме послышался леденящий душу вой. В испуге я застыл на месте, и тут же в мою правую ногу вонзились клыки какого-то зверя. Огромные челюсти вцепились в меня, заставив упасть. Я приготовился к худшему, но неожиданно челюсти разжались. Я огляделся по сторонам, но не увидел ничего, кроме темного переулка. Неведомая тварь растворилась в ночи так же неожиданно, как появилась. Нога горела от боли. Ковыляя впотьмах, я вдруг потерял равновесие и упал прямо в сточную канаву. Кое-как выбравшись из густой черной жижи, я доплелся до храма Радхи-Валлабхи, где был радушно встречен главным священнослужителем и его сыном, Радхешем Лалом Госвами. Они помогли мне омыться, и в обществе этих замечательных людей, ощущая на себе их любовь и заботу, я стал забывать о боли в ноге.

Позже тем же утром я сидел вместе с Ганашьямом и двумя другими садху в его храме, и Ганашьям заметил, что из моей ноги сочится кровь. Встревоженный этим, добросердечный старик поднял брови и своим высоким голосом спросил: «Кришнадас, что с тобой?» Я объяснил. Все сочувственно качали головами, слушая мой рассказ. Один из старых садху охнул: «Кришнадас, собаки, которые без причины набрасываются на человека, больны бешенством. Тебе нужно немедленно отправляться к врачу».

Я хмуро ответил: «Лучше я умру во Вриндаване, чем уеду отсюда».

Они засуетились и стали наперебой уговаривать меня: «От бешенства ты сойдешь с ума. Мы настаиваем, чтобы ты лечился!»

Пункт бесплатной медицинской помощи представлял собой деревянную будку на обочине главной дороги. Чиновник по-прежнему охотился на меня, поэтому появляться там было очень опасно, но я все же рискнул. В очереди стояло несколько десятков бедняков, вокруг жужжали назойливые мухи. У врача практически не было лекарств и инструментов. Я видел, как он делал укол одному больному, а затем, ополоснув иглу в блюдце со спиртом, колол этой же иглой следующего больного, затем — следующего, потом еще одного. Настал мой черед. Доктор обследовал рану и озабоченно нахмурил брови: «Похоже, что Вы заразились бешенством. Можете описать животное, которое укусило Вас?»

«Нет, доктор, было темно, — ответил я, — понятия не имею, кто это был».

Он попросил меня лечь спиной на деревянный стол. Порывшись в железном ящике, он достал оттуда огромную иглу — кривую и ржавую. На моих глазах он заточил ее напильником. Затем стал медленно набирать сыворотку в шприц. «Вы уж не взыщите, но укол очень болезненный, он делается в живот», — с этими словами врач ткнул тупой иглой мне в живот, но игла не вошла. Он пытался снова и снова, изо всех сил стараясь ввести иглу поглубже, а я корчился на столе на глазах у затихшей толпы. Расстроившись от своих неудачных попыток, он сорвался на крик: «Если я не введу эту сыворотку, Вы умрете! В чрезвычайных ситуациях обычные методы не годятся». С этими словами он с силой всадил иглу мне в живот так, что мое тело подпрыгнуло на столе. Боль была невыносимой. Зато игла вошла. Мне показалось, будто меня разрывают пополам. Врач медленно вводил сыворотку в кровоток через мышечные ткани, а мой живот распухал от боли.

Мне отчаянно хотелось убежать оттуда и никогда больше не возвращаться. Когда я, пошатываясь, уже уходил, доктор объявил: «Вы должны приходить сюда на уколы каждый день в течение следующих тринадцати дней».

Я понял, что еще одной такой пытки я не перенесу.

«У меня нет такой возможности», — сказал я.

«Если Вы не продолжите курс лечения, то заболеете бешенством. Вас скрутят судороги, и Вы умрете».

Я объяснил ему свою щекотливую ситуацию: «Если я каждый день стану появляться на главной дороге, меня наверняка поймают и посадят в тюрьму».

Чем дальше я рассказывал, тем больше он проникался ко мне сочувствием. В конце концов он сказал: «Я — врач на государственной службе. Я напишу письмо, заверенное официальной печатью. Вы сами отвезете его в Дели, и они обязаны будут продлить Вам визу».

На следующий день мой живот распух, превратившись в один сплошной фиолетово-зеленый синяк. Однако отменить уколы было никак не возможно. Любой ценой я должен был проходить через ту же самую мучительную процедуру в течение следующих тринадцати дней. Бедный доктор искренне пытался сделать все, что мог, теми средствами, что имелись в его распоряжении. Он даже обещал мне к следующему разу найти иглу получше. Последовав его советам, я добрался до Министерства внутренних дел в Дели, где меня провели к какому-то высокопоставленному чиновнику. Мое дело рассматривалось как особый случай, и только он мог принять решение. Чиновник, насупившись, читал записку от врача, в которой говорилось, что у меня бешенство и без надлежащего лечения я умру. Далее мой врач ходатайствовал о срочном предоставлении мне действующей визы, чтобы он мог продолжить лечение.