Путешествие Феди Карасика

Фотограф, которого ты назвал бритоголовым, сбежал. Думает — от совести своей можно сбежать. А может, за свое частное «фотографическое» дело обеспокоился. В общем, сошел на какой-то пристанешке, не только не доехав до Горького, но даже и не дождавшись райцентра, где я сошел. Жаль — не довелось тебе попрощаться с Наташей.

Ольга, Родион, мать их и все цыгане пересели на встречный пароход и поплыли домой.

Обещал тебе автомобильный завод показать, но вот ничего не получилось. На обратном пути, когда будешь плыть в свою Песчанку, заезжай ко мне, и я выполню обещание. Мой адрес: Автозаводской район, ул. Октябрьская, 23, кв. 53.

Мы еще обязательно свидимся! Есть у меня такое ощущение! Ты, Федор, вел себя подобающе. Так держать! В сложную минуту жизни всегда надо быть мужественным и суметь поднять за собой в атаку: Это я пишу тебе и на будущее.

Крепко жму руку. Солдат Батурин».

Глава двадцать первая Здравствуй, город Горький

— Ну, Федя, скоро и Нижний, — сказала тетя Поля, — пора собираться с вещами-то. Накатались…

Феде собираться с вещами не надо, потому что и вещей-то у него никаких, собственно, нет. Один портфельчик, а в нем — синяя эмалированная кружка, трусы да майка и главное — бумага с неоконченной поэмой «Санитарка Маруся».

Федя вышел на верхнюю палубу, смотрит, как падают в Волгу тонкие нити дождя, слушает ровный, мягкий шум. Воздух какой-то чистый, утренний, хотя время уже к полудню. Берег, который совсем рядом, за пеленой дождя, словно в дымке. Вон будка бакенщика. Стоит в укромном местечке рядом с тремя развесистыми деревьями. Около, по берегу, расставлены, словно специально, полосатые бакены, наверно, новые. Моторная лодка вытащена наполовину на песок. Будка-домик смотрит на Федю одним-единственным глазом, из трубы дымок поднимается. Карасику вдруг начинает казаться, что он когда- то был в этом месте, и не только был, но жил сколько-то, может, год, может, и два, потому что очень знакомым все показалось. Он представил: пристал бы сейчас «Чайковский» прямо к берегу, Федя сошел бы с него и направился к домику. Стоял бы вон у того дерева под его ветвями.

Отчего это так кажется? Ведь Федя-то знает, что он никогда тут не бывал. А может, потому, что много раз видел по берегам Волги такие, очень похожие на этот домики?..

За домиком бакенщика берег поднимается круто вверх. По его склону, как солдаты в остроконечных шлемах, спускаются несметные полчища деревьев. Не солдаты, а русские воины, которые под руководством Александра Невского разбили на Чудском озере псов-рыцарей. Воины стоят в кольчугах, с копьями в руках, и даже бороды их различает Карасик сквозь пелену дождя.

Про Одиссея и Полифема Федя не забыл. Полифема он победил, теперь ему предстоит снова путешествие с новыми приключениями. Сейчас бы, например, на берег сойти. Но как?.. Плот построить надо, и на плоту переправиться. Как там: «С помощью богини Калипсо плот он сплотил…»

Федя-Одиссей и без плота обойдется. Вон вдалеке завиднелись смутные очертания большого города. Там и начнутся его новые приключения. Федя немного побаивается. Здесь, на пароходе, он освоился за эти шесть дней. Почти все стали если не близко знакомыми, то во всяком случае уже пригляделись. На пароходе, словно в одном доме, в одной семье… А вот сойдет Карасик в огромном чужом городе на пристань и — заплутался. Все люди снова — незнакомые, чужие, про все надо спрашивать, узнавать: и как ехать к железнодорожному вокзалу, и когда будет поезд, и где купить билет… Федя вдруг замирает: а что если билет на поезд дороже пяти рублей, тех пяти рублей, которые зашиты у него в трусах? Вдруг мама ошиблась?.. Ведь могло так быть: когда-то стоил билет пять рублей, а теперь, может, дороже.

Да, много тревожных неожиданностей, поджидает Федю в городе! Но зато после города он приедет в деревню к бабушке. Пять лет прошло с тех пор, когда Федин отец увез свою семью вниз по Волге, за две тысячи километров в степной поселок, в Заволжье.