Путешествие Феди Карасика

Мальчишки повисли рядом на перила и мирно беседовали.

— Врешь, наверное, что ездил в Гороховец, — усомнился Федя в Гришкиных словах, — туда не пароходом, а поездом надо.

— Ну, ты, поосторожней! — взъерошился Гришка. — Говорят тебе — пароходом ездил, значит — ездил!

Карасик молча пожал плечами, мол, ладно, чего доказывать, я-то все равно знаю, что ты врешь.

— Пошли, — категорически пригласил Гришка Федю и, не дожидаясь его, побежал на причал. Федя пошел следом.

На стене у кассы висело расписание, в него-то и уставился Гришка, задрав голову. Федя последовал его примеру. Они долго лазили глазами по мелким строчкам, отыскивая слово «Гороховец», но безрезультатно. Карасик, многозначительно вздохнув, отошел в сторону.

На пристани народу почти не было: какая-то тетенька сидела- дремала на чемодане, девушка, тряхнув светлыми волосами, прошла- простучала каблучками в зал ожидания, матрос в форменной фуражке и в клешастых штанах, в одной майке не спеша вышел к трапу, оглядывая хозяйство пристани, к которому он был приставлен и за которое, пока на вахте, отвечал. Подойдя к бачку с водой, матрос взял кружку, подергал цепь, которой привязана кружка, и посмотрел на Карасика, на Гришку, все еще изучающего расписание.

— Эй вы! Чего тут шастаете?.. А ну марш на берег с причалу!

— Еще чего! — возмутился Гришка. — Мы, может, пассажиры…

— Знаю я тебя — пассажира!.. Ну-ка проваливай! — сердито упорствовал матрос.

Но Гришка не сдавался:

— Да я-то ладно, вот пацан в Гороховец едет.

— В Гороховец, — передразнил матрос и, недоверчиво осмотрев Карасика с ног до головы, видно, поверил не столько заверениям Гришки, сколько Фединому портфельчику. Но уходя, кинул все-таки:

— Тоже мне — пассажиры!..

Федя ожидал, что матрос, услышав про Гороховец, уж наверняка сразу погонит их с пристани: не ходят же к Гороховцу пароходы, иначе почему мама не сказала Карасику об этом! Да вот и в расписании нет. Но матрос почему-то не уличил Гришку во вранье. Может, и сам не знает?..

— Дяденька матрос, а дяденька матрос!.. — Гришка пошел следом за матросом.

— Чего тебе? — бросил через плечо матрос.

— На Гороховец во сколь пароход уходит?

— В час ночи уходит на Гороховец, — ответил матрос.

Нет, Карасик не ослышался. «Значит, можно и пароходом уехать! — обрадовался Федя, но тут же и потухла его радость. — Что толку?.. Можно и поездом, и пароходом, если бы на билет денег хватило. А денег-то и не хватает».

— Ну что? — хвастливо спросил Гришка, подходя к Карасику. — Чья взяла? — Он торжествовал.

— Толку-то, что пароходом можно, — вслух высказал свои мысли Федя. — Все равно денег на билет не хватает. Пароходом-то, наверное, еще дороже…

Не успел Карасик погоревать, как Гришка, всунув лохматую голову в окошко кассы, спрашивал:

— Тетенька, сколько билет до Гороховца стоит?

Федя не слышал, что ответили Гришке, но только иронически улыбнулся по поводу бесполезной Гришкиной суетливости. «Хочет показать, какой он смелый, — думал Карасик. — Знаю я, какой ты смелый!»

А Гришка уже подошел к нему:

— Три двадцать до Гороховца билет стоит. У тебя сколько денег?..

Федя не мог не обратить внимания на то, как Гришка разговаривает, упирая на «о». Когда-то и Федя «окал», в то время, когда еще жил в Красном селе, что возле Гороховца, в Выезде. В Выезде все «окают». В Песчанке Федю мальчишки сначала дразнили москалем. Потому что в Песчанке живут хохлы, переселенные украинцы. Потом Федя отвык «окать», и его перестали дразнить. Теперь ему самому смешно слушать, как Гришка говорит: «Гороховца», «сколько»…

— Ты чего молчишь?.. Сколько у тебя денег-то?

Карасик машинально полез в карман. И уж когда полез, понял: а ведь Гришка не врет, что билет стоит три двадцать. Он пошел к кассе, не отвечая на вопрос, желая сам, лично, убедиться.

— Тетенька, сколько стоит билет до Гороховца?

— Вы чего там хулиганите?! — зашумела вдруг тетенька. — Хотите, чтобы я милиционера позвала? А ну — марш от кассы!

— Тетенька, мне билет до Гороховца! — настойчиво проговорил Карасик, удивляясь своему мужеству и протягивая в окошко деньги.

Увидев деньги, кассирша перестала шуметь, но остывала не сразу, а постепенно, поэтому она выдернула как-то, а не взяла из Фединой руки три рубля и двадцать копеек, потом через минуту бросила на подставку окошечка маленький серый прямоугольник с круглой ровной дырочкой посредине.

Карасик отошел от кассы, держа обеими руками, как величайшую драгоценность, картонный прямоугольничек с дыркой посредине. Под дыркой Федя прочитал волшебные слова: «Горький — Гороховец».

— Ну вот, а ты раскис! — гордо сказал Гришка.

— Да, тут раскиснешь!.. — радостно согласился Карасик, пряча билет в карман.