Путешествие Феди Карасика

Сейчас Федя не поймет еще, какой хороший, хоть вроде и небольшой урок, преподал ему, сам того не сознавая, Гришка, чувствующий себя среди людей своим человеком. Пусть пока что Федя только осуждает его за то, как он хотел «выжилить» у тети Поли трешницу. Потом он не только плохое осудит в нем, но и примет от него хорошее: не киснуть, а искать выход, не опускать рук, потому что если человек действует, он найдет выход из любого затруднительного положения.

Они сидели вдвоем на берегу, прямо на земле, и с аппетитом уплетали Федину вторую булку. Федя заметил, что эта булка куда вкуснее той, первой. Теперь Карасику ничего не страшно: у него в кармане билет, и больше рубля денег осталось. Гришка сказал, что деньги пригодятся, потому что пароход в Гороховец придет только под вечер, почти целый день завтра будет шлепать по Оке, а потом по Клязьме. Клязьма — это тоже река, но совсем маленькая, она впадает в Оку и проходит у самого Гороховца. Гришка мог не рассказывать Карасику про Клязьму, про Клязьму Карасик и без него знает, он помнит, как совсем малышом, когда жил с родителями в Красном Селе, ходил с Колькой, двоюродным братом, тем самым, который сейчас служит на флоте, через Клязьму по разводному мосту Мост этот почти такой же, как у них в Песчанке через воложку, только он положен не на самую воду, а на понтоны. А по длине он даже, пожалуй, короче песчанского моста, да и Клязьма уже воложки, особенно если в разлив, когда в воложку заходят волжские буксиры с баржами и даже иногда большие пассажирские пароходы.

— Ну чо, искупнемся? — предложил Гришка, стягивая через голову тельняшку.

— Давай, — охотно сошасился Карасик, хотя, собственно, было совсем нежарко, а даже чуть-чуть прохладно. Феде хотелось угодить Гришке, ведь это, хоть и нечаянно, благодаря встрече с ним у Карасика теперь все благополучно, и в час ночи он поедет в Гороховец.

— Ты не торопись, — учил Федя. — Когда плывешь, ладони вот так делай и отталкивайся, упирайся об воду.

— Я ведь второй год, как учусь плавать, — оправдывался Гришка. — Раньше мы не на Волге жили, негде было купаться… Но все равно я научусь, вот посмотришь… — словно и на самом деле Карасик когда-нибудь сможет посмотреть, как он выучится, уверял Гришка. И тут же, не обращая внимания на недостаточную последовательность в разговоре, говорил: — А насчет корзины ты не думай… Мы ее, и правда, совсем нечаянно столкнули.

— А трешница-то… — неумолимо напомнил Гришке Федя.

— Так это — за работу… — не очень уверенно сказал Гришка и нырнул, решил попробовать, как Карасик, плавать под водой с открытыми глазами.

Глава двадцать пятая Великолепные сны Феди Карасика

И все-таки ни в этот день, ни в следующий испытания для Феди Карасика не закончились. Поздно вечером расстались они с Гришкой, как самые лучшие друзья. Побродив по пристани, по берегу и так и не придумав, чем бы заняться, Федя зашел в зал ожидания, поднявшись по крутой лестнице на второй этаж, и сел возле окошка на скамью. В зале ожидания почти никого не было. Старушка, опустив жилистые тяжелые руки на колени, сидела неподвижно в дальнем углу, женщина на скамье недалеко от Феди пеленала ребенка, и что-то долго у нее не получалось: ребенок выпрастывал ручонки, озорно махал ими, словно они были на пружинах. Рядом, тут же, бегал мальчонка лет четырех. Мальчонка носился между скамьями, изображая лошадку, и то рысил, то переходил в галоп. Настроение у него было явно повышенновозбужденное. Еще две девчонки лет по пятнадцати, в платочках, повязанных углом, сидели сзади Карасика. Уже когда стемнело, подсела на скамью, на которой сидел Федя, еще одна пассажирка, пожилая женщина. Она поставила у ног Феди зимбиль, положила мешок, вздохнула устало и велела:

— Посмотри, мальчик, за вещами, пойду билет куплю.

Через пять минут женщина вернулась. Разохалась:

— Подумать только: в полночь пароход-то! Маяться-то сколь!

Женщина тоже здорово налегала на «о» и то и дело к словам приставляла частицу «то». Своим выговором она живо напомнила Карасику тетю Маню-маленькую и тетю Маню-большую. Одновременно. Внешне, по возрасту, женщина напоминала тетю Маню-большую, а по голосу — тетю Маню-маленькую. Тетя Маня- маленькая — самая младшая из Фединых теток, она еще не замужем и ведет себя, как девчонка: пошутить, похохотать любит и эдакая — самостоятельная тетка, решительная. Только ей и могла взбрести в голову мысль о том, чтобы мама отпустила Федю в деревню.

Карасик прислонился к спинке скамьи и вспоминает Петрика Моисеенко, Стаську Рыжего. Думает о том, что, пожалуй, Гришка больше похож на Петрика, чем на Стаську. Со Стаськой у Феди был такой случай в прошлом году. Поехали они в степь на бахчи. Пришла в голову Стаськи неожиданная мысль: полакомиться арбузами с чужой бахчи. Может, позавидовал атаманским рассказам других мальчишек?.. Вот и уговорил Федю, поедем да поедем.

— А велосипед-то зачем? — недоумевал Федя. — Лучше пешком пойдем, можно подкрасться незаметно, по-пластунски…