Путешествие Гулливера на корабль скотоголовых

На мордах студентов замерла гримаса тяжелой интеллектуальной работы. Они уже не пытались понять задание, они пытались понять ответ. В разум закралось подозрение, что мой способ мышления и моих потомков где-то на исторических путях сильно разошелся. Приподнятый утренний настрой, на который я возлагал большие надежды, испарился.

Меня одолело чувство, что я на этом корабле совершенно инородное тело. Меня либо не понимали, либо хотели использовать. Рано или поздно, когда с меня нечего будет поиметь, я останусь в совершенном одиночестве. Или того хуже, меня объявят неопределившимся изгоем, заслуживающим презрения.

Я не понимал до конца, но чувствовал, что у людей, называвших себя «определившимися» есть какая-то изначальная ложная предпосылка, слепая вера в которую не дает им увидеть того, в кого они превратились. Слишком много мишуры вокруг, ярких упаковок, громких деклараций и совсем мало внутри. За внешним разнообразием скрывалось полное однообразие мышления. Меня одолела тоска и уныние. Я сделал вид, что мне стало нехорошо, и покинул собрание. Не успев дойти до выхода, я понял, что обо мне уже забыли. Молодые интеллектуалы начали горячий спор на тему, которую я не понимал.

Нечаянно, из-за подавленного состояния, я спустился ниже своей палубы на два уровня. Свет здесь горел реже и был более тусклым. Он падал желтыми пятнами на серые стены, чтобы подчеркнуть их унылость. Никаких ковров на полу не было и в помине. Не скажу, что в моем доме все было намного красочнее, нет, возможно и там было все довольно серо, но после контраста с верхними палубами, эти выглядели чрезвычайно тускло.

Открылась дверь в каюту. Оттуда вышел человек в коричневой рубахе с закатанными рукавами. Самое удивительное, у него была обыкновенная человеческая голова. После множества морд, которые я повидал за эти дни, человеческое лицо казалось мне совершенно экзотическим. Человек, напротив, совсем не удивился, увидев меня.

— Здравствуйте. — Поздоровался я и улыбнулся во весь рот. Мне чертовски приятно было видеть нормального человека.

— Здорово. — Человек остановился, немного обескураженный моим довольным лицом. — Откуда ты?

— Оттуда! — Я показал пальцем вверх. — Не слышали, я Лемюэль Гулливер, которого спасли несколько дней назад. Наш корабль разбило ураганом у берегов Африки.

— Нет, не слышал. Нас не особо информируют о том, что происходит наверху, если это не касается наших обязанностей напрямую. — Он посмотрел на меня изучающе. — На какую должность?

— Что? А, нет, простите, меня не работать к вам отправили, я случайно забрел. — Человек с нормальной головой принял меня за такого же «неопределившегося» как и он. — Вы не поверите, но я из восемнадцатого века, плыл в Ост-Индию и попал в ураган, который каким-то невероятным образом выбросил меня в ваше время.

Меня одарили подозрительным взглядом. Я понимал этого человека. Его реакция на мое признание была нормальной.

— Признаться, мир изменился сильнее, чем я мог себе представить.

В дверном проеме каюты, из которой вышел мужчина, появилась женщина, одетая в скромный домашний халат.

— Джонни, ты еще не ушел? Кто это? — Спросила женщина.

— Нет. Мне тут пытаются рассказать, что люди научились перемещаться во времени. Господин говорит, что он из прошлого.

— Для господина он имеет слишком обыкновенную голову.

— Я на самом деле из Англии восемнадцатого века. Меня зовут Люмюэль Гулливер. Может быть, вы слышали это имя?

— Нет, не слышали. Мое дело электрика на корабле. — Ответил мужчина. — Они вам поверили?

— Разумеется. Они смогли подтвердить, что я не обманываю их, взяв у меня кровь.

— Понятно. Что ж, поздравляю вас, Лемюэль. Я первый раз вижу чтобы скотоголовые приняли человекоголового.

Я не знал, что ответить. Пауза между нами затянулась неприлично долго.

— Ладно, у меня нет времени, болтать, надо идти на работу. Никто, кроме меня ее хорошо не сделает. Приятно было познакомиться, Лемюэль. — Джонни протянул мне руку.

— Взаимно.

Мужчина развернулся и спешно направился вдоль коридора.

— Мне тоже пора. — Сказал я женщине и собрался идти.

— Вы не хотите пообедать? У нас жареная картошка с говядиной.

— Настоящая? — Я замер на полушаге.

— Что? Ах, я поняла, вам, наверное, не понравилась кухня этих? — Она показала рукой вверх.

— Да, не особо. Мне она показалась не похожей на ту, к которой я привык.

— Не вы один. Нам человекоголовым она тоже не по душе. Чтобы она нравилась надо иметь, сами понимаете, другую голову. Так что, примите предложение?

— Пожалуй, приму. — Я почувствовал себя голодным, особенно после того, как представил себе кусок настоящей жареной говядины.

Обстановка в каюте выглядела скромно, особенно в сравнении с теми помещениями в которых меня заставляли отрабатывать контракты, но по-домашнему уютно. Хозяйка дома подняла крышку сковородки. Из под нее поднялся ароматный пар, усиливший голодные позывы в моем желудке.

— Простите, я до сих пор не знаю, как вас зовут? — Мне захотелось сделать комплимент женщине.

— Люси.

— Очень приятно. Скажу вам честно, с момента, как я оказался на этом корабле я не вдыхал еще ничего вкуснее.