Путешествие идиота

А потом в паре с Гербом я зашвыриваю целую горсть кассетных боеголовок в облака где-то над Карпатами. Над жутко дымящим и льющим в море всякую дрянь автомобильным заводом. Не те планирующие бомбы, что сбрасывают с дальних дистанций. Те Милан для авианосцев берег. Самые простые, что скидывают в нескольких километрах от цели. У нас и задачи-то не было большие разрушения произвести. Малые плазменные заряды. Жарко там внизу будет, это точно. Пожары начнутся. Рельсы оплавятся вместе с поездами. Стекла в окнах вытекут и земля загорится. Люди, что на открытых местах, в пепел превратятся. Но больших жертв быть не должно. Все-таки это не город. Главное — завод остановить. Десяток квадратных километров, накрытых облаком короткоживущей плазмы, его точно остановят. Так я думал чем — то, напоминающим голову, спрятанную в глубинах покрытого керамической броней крылатого тела. До тех пор, пока зеленая метка в моих полумеханических мозгах не совместилась с красным кружком района бомбометания. А потом напряг нужные мышцы в районе живота, и продолговатые обтекаемые сигары засвистели своими короткими стабилизаторами, отправляясь в последний путь.

Потом были радары наведения. И я сорил помехами, забивая все, что можно. Силы ПВО в районе были неизвестны. Предположительно — незначительны. Мы ведь не располагали временем и средствами для детальной разведки. И на наборе высоты мне к чертям вышибли правый двигатель. Простым зенитным снарядом. Потому что приближение ракеты я бы наверняка засек.

В общем, учитывая, как день сегодня начался, я не удивился. Треть контрольной панели превратилась в мешанину красных пятен. Съежившись от боли, заглушил открытую рану системой пожаротушения и потянул на юго-юго-запад, в сторону Балкан. Герб вернулся и сопровождал меня. Подбадривал. Хотя, какая уж тут бодрость. С одним двигателем да с нарушенной геометрией мне нипочем из атмосферы не вырваться. Маневровые пока тянули исправно, но, судя по показаниям приборов, поврежденная правая сторона вот-вот откажет из-за перегрева — мне постоянно приходилось компенсировать снос вправо. Да еще очередной ураган с востока надвигался, машину стало потряхивать.

Удивительно, но еще почти целый час я тянул, изнывая от напряжения и боли. Под непрерывные комментарии об отключающихся системах. Когда подо мной снова появилась суша, я уже почти ослеп и потерял возможность маневрировать. Искал место, где можно катапультироваться. Тут-то меня и настигла ракета. Как на стрельбах — четко в сопло. И мое беззащитное человеческое тело, зажатое в коконе отстреленного пилотского модуля, не успев прийти в себя от аварийного разъединения с бортовой системой, испустило дух от ничем не скомпенсированных перегрузок. И поэтому я не увидел, как огненный шар, в который превратился очередной мой «Красный волк», врезался в грозовое облако и исчез навсегда.

Ну а я, как это принято говорить, приземлился штатно. То есть тормозные патроны отработали, когда и сколько надо, парашют раскрылся, а потом отлетел вместе с креслом точно на заданной высоте, стабилизатор спасательной капсулы выровнял мой пузырь, так что посадочный факел был направлен вниз, а не наоборот, как обычно бывает при сильном ветре. И я шлепнулся в вязкую черную жижу, распугав ревом тормозного двигателя местных обитателей. И только тогда, когда капсула сморщилась, превратившись в спасательный плотик, я очнулся. Из-за того, что инъекция автодоктора из комплекта летного скафандра подействовала. И меня окутала звенящая тишина. Только потрескивание остывающей корки земли сквозь нее и пробивалось. Да ровный, неумолкающий гул. Ветер.

Неожиданно подумалось, что не зря в древности присутствие женщины на судне считалось плохой приметой. Беду эти женщины несут. Сплошные от них неприятности. Не такие уж они и дураки, оказывается, эти наши предки.

Глава 58 Ну, здравствуй, родина человечества!

Боли поначалу считай и не было — скафандр меня анальгетиками напичкал. Как всегда, с запасом. А потому, когда я осматриваться начал, в голову полезли всякие глупые мысли. Перво-наперво я решил, будто попал в преисподнюю за грехи свои. Такое все вокруг было черное, словно адским пламенем обугленное. Черная жижа, редкие черные островки с черными кустами на них. Повсюду серый туман и низкое, бугрящееся тяжелыми облаками, небо над головой. Небо не стоит на месте. Ветер закручивает и стремительно гонит прочь черные клубящиеся громады.

Вот, значит, какая ты, мать-Земля…