Путешествие Иеро

Первой лежала Рыба. Снова вода! Правда, в этом не было ничего неожиданного. Следующим символом были привычные уже Башмаки.

— Половина моей жизни прошла в странствиях, — заметил священник. — Теперь нам предсказано путешествие по воде. Все это так, но ничего нового мы пока не узнали. — С этими словами он склонился над третьим символом, обозначающим Дом.

— Что это значит? — возбужденно спросила девушка. — Это хорошо или плохо?

— Ни то, ни другое, — ответил Иеро. — Это — Дом. Сам по себе этот знак символизирует крышу, кров; но в сочетании с другими знаками он допускает много различных толкований. Я рассказывал тебе, что эти знаки очень древние. Многие указания их первых создателей невразумительны и туманны. Тут как раз такой случай. Это может означать, что некая опасность ожидает нас внутри дома, или что мы получим кров, укрытие. Это может символизировать также здание, возможно, целый вражеский город или селение. Не много пользы от таких сведений, друзья мои!

Иеро посмотрел на последний, четвертый символ: крошечный Меч, прикрепленный к Щиту.

— Меч и Щит! Это уже что-то более определенное! Такой символ означает, что гадающему придется вступить в опасную схватку. — Он взглянул на Лучар и, заметив тревогу в ее глазах, усмехнулся. — Я трижды за свою жизнь вытаскивал этот знак и пока еще цел.

Затем священник сложил символы в мешочек и подозвал Клоца.

Трое людей сели верхом на лорса, и он тронулся в путь медленной иноходью. Такая нагрузка была для Клоца не слишком тяжелой, он спокойно мог нести даже вдвое больший вес. Неторопливой рысцой он передвигался быстрее бегущего человека и мог пройти там, где пеший путник был бы вынужден сделать обход.

За два утренних часа они добрались до небольшой бухты, глубоко врезавшейся в берег. Когда они выехали из лесных зарослей на покрытый песком пляж, брат Альдо поднес ко рту сложенные рупором ладони и издал протяжный крик. От неожиданности люди вздрогнули, уши Клоца встали торчком, и Горм, обнюхивающий край тропинки, удивленно поднял голову.

К изумлению Иеро и Лучар, неприметный подлесок на противоположной стороне бухты пришел в движение. Из неглубокой выемки в берегу выскользнуло небольшое двухмачтовое судно. Огромная сеть с привязанными к ней ветвями спускалась на его палубу с верхушек мачт и полностью маскировала корабль.

Судно было коричневого цвета, с высоко приподнятым носом и кормой, его длина составляла около тридцати ярдов. Между мачтами возвышалась небольшая кабина, вокруг которой были навалены какие-то тюки и узлы, вероятно, с товарами. На палубе судна показались люди. Проворно передвигаясь между тюками груза, они спустили на воду маленькую шлюпку. Несколько человек сели в нее и быстрыми ударами весел повели через бухту.

Путники спешились, когда гребцы, ловко развернув лодку, причалили кормой к берегу. Это позволило сидевшему на корме человеку шагнуть сразу на сухую землю, что он и сделал с немалой важностью: Лучар хихикнула и крепко зажала рот ладонью.

— Это капитан Гимп, — серьезно сказал Альдо. — Он терпеливо ждал нас здесь и готов доставить куда угодно. Во Внутреннем море нет более знаменитого капитана, — добавил старик, строго взглянув на Лучар. — Он неоднократно оказывал большие услуги нашему Братству. Капитан, позвольте представить вам моих друзей и ваших новых пассажиров.

Капитан Гимп с достоинством наклонил голову. У него было очень короткое и, как показалось Лучар, похожее на корыто для стирки белья очень широкое туловище. Истинный цвет его кожи, задубевшей под морским бризом и солнцем, определить было невозможно. Макушка его головы была лысой, или, точнее, выбритой; длинная косичка из пепельных с проседью волос спускалась на спину. Могучие челюсти капитана непрерывно двигались, пережевывая жвачку. Он носил грязную засаленную юбку-кильт из оленьей кожи, башмаки из невыделанной шкуры и видавшую виды зеленую шерстяную куртку. Капитан немного прихрамывал, но передвигался с изрядным проворством. Сейчас, стоя перед путешественниками, он скрестил на внушительной груди могучие руки с длинными сильными пальцами и разглядывал их своими черными, весело искрящимися глазами. Судя по всему, капитан был человеком, ценившим юмор.

— Рад приветствовать вас, — сказал он гулким басом на батви. — Слово брата Альдо для меня лучшая рекомендация. Отпустите на волю ваших зверюшек и поспешите на борт. Плаванию на юг ветер благоприятствует, но он может перемениться. — С этими словами бравый капитан произвел виртуозный плевок в сторону Горма.

Медведь, сидевший на задних лапах, принюхиваясь к теплому утреннему бризу, молнией рванулся вперед. Широкая лапа на лету перехватила выплюнутую жвачку. Затем Горм встал на задние лапы и направился прямо к остолбеневшему моряку. Добравшись до капитана, медведь пристально посмотрел в его побледневшее лицо, презрительно фыркнул и вытер свою лапу о грязную зеленую куртку, украсив ее новым пятном. Совершив этот подвиг, Горм уселся снова, моргая маленькими глазками и насмешливо поглядывая на капитана Гимпа.