Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834–1836 годах

Но до этого утешительного состояния надлежало дойти путем крестным, как увидите из продолжения того же письма. «Скорбь, яко стрела правды Божией, праведно карающая грешника, пронзила мое сердце. Более трех месяцев утро и вечер, днем и нощию плакал я пред Господом, и воистину исходища водная изведосте очи мои, понеже не сохраних закона Его. Посетив главные святые места вне града, с наступлением поздней осени заключился я в храм Воскресения. Здесь, питаясь хлебом и водою, провел я четыреде-сять дней, и дни сии были для меня дни неба. Сокрушение сердца, умиление духа, слезные токи, чаяние помилования, теплейшее моление, особенно в часы нощные в безмолвии великого святилища, омерзение ко всем прелестям мира, вседушное желание примириться с Богом и жить Ему единому прочее живота своего время, чтение слова Божия, с дивным просвещением от гор Его вечных, учащение на молитвы богослужебные, а паче всего предстояние, аки на небеси, при литургиях, совершаемых на Гробе Господнем и на святой Голгофе, соделали кающегося грешника блаженнейшим свыше слова. Матерь милосердия, Царица Небесная, не отринула раба Своего, приметавшегося к Ней с дерзновением непосрамленного упования и повергавшего пред Нею недостойные молитвы на том месте, где, по предречению праведного Богоприимца, и святую душу Ее пронзил меч печали; и ходатайством Ее, и предстательством усердно призываемых угодников Божиих приклонил Господь ухо Свое ко мне и удивил на мне милости Свои, так что действительно на мне исполнилось слово: идеже умножися грех, преизбыточествова благодать. Отверженный паки призван предстоять лицу Господа своего, которое дивным благоволением просветилось к нему, и не токмо не тощ изшел из храма, но обременен дарами утешения и радования духовного. Трикратни удостоился я совершить святую литургию на том самом гробовом камне, на коем возлежал Господь, и последний раз во второй день Пасхи, и видел очами веры Пасху, пожренную за нас, Господа Иисуса, восстающего с победой над смертью и адом. Небесным восторгом горела душа моя, когда нечистыми устами воспевал я: „Христос воскреси из мертвых“, при священнодействии Божественных Таин там, во святилище гроба Живодавца, где Он воистину воскресе и нас совоскреси с Собой. Слава, слава, слава Воскресению Твоему, Господи! На святой горе Голгофе, усыренной кровию Сына Божия, сподобился я, грешный, литургисать многажды, не раз и во святом Вифлееме, где родился во плоти человеческой сый прежде век Бог наш, многократно в Гефсимании, на гробе Царицы Небесной, воскрешенной по трех днех смерти воскресшим Сыном Ее Богом, во исполнение слов пророчественных: воскресни Господи в покой Твой, Ты и кивот (одушевленный) святыни Твоея, а наконец и во святом граде Назарете, где совершилась вся начальная тайна нашего спасения, где сила Вышняго осени чистейшую Ангелов Приснодеву и Дух Святый найде на ню, и во чреве Ее девственном Слово плоть бысть, неотступль Своего Божества».

После такого красноречивого о себе повествования, в котором от избытка признательности обнажилась душа отца Аникиты и открылось нам его сердце, я не буду уже следовать за ним по святым местам Палестины; не могу, однако, прейти молчанием случившегося с ним в Иерусалиме происшествия, показывающего всю глубину его смирения. В самый Новый Год, желая принять благословение митрополита Мисаила, он при входе в кельи его был встречен с грубостью нетрезвым привратником, который осмелился даже нанести ему удар. Вспомнив пророчество Исаии: плещи мои вдах на раны и ланити на заушения, с такою точностью исполнившееся над Спасителем нашим в виду того самого места, где нанесено служителю Божию оскорбление, он последовал примеру Божественного Учителя своего и отвечал с незлобием: «Что мя биеши?» И когда справедливо разгневанный архипастырь велел наказать дерзкого слугу, отец Аникита усердным ходатайством своим испросил ему помилование.

Пробыв в пределах святой земли около семи месяцев в непрестанных подвигах, перенесши с удивительным терпением труды путные, верхом, на пространстве более пятисот верст, и разные приключившиеся ему в это время напасти и болезни, иеромонах Аникита отправился обратно 7 апреля 1836 года. «Отслушав, – говорит он, – заутреню и обедню в монастыре Св. Архистратига Михаила (где имел пребывание), поспешил я в храм Воскресения, и там, на Голгофе, излияв душу мою в слезной молитве, поклонился последним поклонением, облобызал последним лобзанием Пресвятый и Живоприемный Гроб Господень, от коего паче солнца воссияла на меня, омраченного грехами, неизреченная благодать Божия. От сего священнейшего места, где струились еще моления мои пред Сердцеведцем, я отторгнут был извещением, что все мои спутники готовы к отъезду…