Путешествие Иранон

Надавив на нос, как мне показывали, я услышала щелчок и испуганно замерла, даже дышать было страшно, пока я старалась сообразить, что сделала неправильно.

– Что-то не так?

– Все правильно, ты все сделала правильно.

– Это выглядело и звучало очень больно.

– Тогда в качестве моральной поддержки требую поцелуй.

Облегченно выдохнув, я едва не выругалась, чувствуя, как на миг защипало глаза. Потянувшись за мешком, я развязала тесемки и протянула его Давиду.

– Дать бы тебе еще раз в нос за такие шутки.

– Дай, мне не жалко, главное исправь потом всё.

Он подмигнул мне целым глазом и запустил руку в мешок, доставая кристаллы для лечения. В течении минуты они один за другим отправились в рот мага, постепенно восстанавливая его лицо. Напряжение, охватившее меня с момента нашей встречи, стало наконец-то отпускать.

– Я думала, ты вообще еще в Беллаторе.

– Я был там, довольно занятное зрелище, я тебе скажу. Все такие счастливые, ведь рабства больше нет, а значит, жизнь наладилась, все люди свободны, пещера закрыта, красота.

С сомнением я покачала головой и прикоснулась к скуле, наблюдая, как опухлость медленно спадает.

– Неужели так и есть?

– Конечно нет, разруха и безработица, остатки знати держатся только за счет Тахира. Он и правда вернулся, и его приняли главы, представляешь?

– Но из-за него же все началось!

– Им нужны деньги, Са-арда никто не учил распоряжаться страной, деньгами или людьми, и все, что он делает так или иначе проходит через светлую королеву и эльфийского короля. Поэтому, заплатив достаточно крупную сумму в казну города, Тахир искупил все свои грехи и занялся новым делом: собирает часть жителей и обучает их работать у знати в качестве прислуги или наемного работника.

Я с недоверием посмотрела на Давида, не веря своим ушам.

– Погоди, это…

– Как рабство по контракту, да. Люди работают для знати и получают небольшой процент на жизнь, либо исчезают в подпольном колизее Тахира на забаву публике.

Промолчав, я лишь поджала губы и убрала остатки крови с лица мужчины.

Надо же, столько времени прошло, а в Беллатор все еще нельзя сунуться.

– А это ты за что получил?

– Я предложил сотрудничество одной довольно знатной особе, но она отказала, возможно потому, что я уже обманул ее младшего брата, или из-за того, что отвадил какого-то сопливого светлого от ее симпатичной сестры…

– Давид!

– Да?

– Ты… у тебя совершенно нет стыда.

– Нет, почему же, для тебя всегда немного найдется, ты только скажи.

Осуждающе цокнув языком, я отвернулась, убирая остатки лекарств, и почувствовала, как будто бы случайно, моего бедра коснулись кончики пальцев Давида.

– Кудряшка.

– Не называй меня так.

– Я скучал.

Щеки обжег румянец, но я упрямо не поворачивалась к гостю, надеясь, что он не заметит. Не хватало еще, чтобы он посчитал это флиртом.

– Ты засранец, Давид, а не скучал.

– Угостишь меня чаем? У тебя такие золотые ручки, ты так вкусно его делаешь.

Глянув на часы, я поставила чайник на плиту, подготовив еще одну чашку.

– Угощу, только после этого сразу уйдешь, рынок вот-вот закроется.

– Конечно, а завтра снова прибегу, для сна, пока ты здесь.

ЯБЛОНИ И ЛОЗЫ

Мое утро началось с открытием рынка, но, в отличие от обычных продавцов, я не торопилась выходить к прилавку или раскладывать товар. Путешествуя с тетей, я в принципе могла не беспокоиться о продажах, дожидаясь лишь уже знакомых мне клиентов у вагончика, а еще лучше гуляя первые дни в поисках тех, кому точно нужна моя помощь.

Правда, сегодня такой человек нашел меня сам.

Одевшись и заправив постель, я встала перед зеркалом, складывая ткань платка и повязывая ее на уши и выпирающие рога. Совсем скоро придется повязывать еще больше ткани, чтобы можно было скрыть эту мою особенность, либо искать доверенного мага разума, чтобы создать кулон, скрывающий кристальные обрубки. Меж тем память возвращалась неохотно, непонятными кадрами детства или отрывистыми картинами необычных мест.

Я вспомнила руки матери в красной глине и кудрявые рыжие локоны, как у меня, запах влаги и тихий шум гончарного круга. Немного четче отпечатался берег в лучах заката, спокойное море и ступени из мрамора, ведущие прямо к воде. Смутное ощущение говорило о том, что я часто бежала по этим ступеням из дома, и на песке должны быть разбросаны крупные самоцветы, яркими пятнами преломляющие солнечный свет.

Из старых воспоминаний меня выдернули чьи-то шаги и тихий стук.

– Да-да, секунду!

Повязав на пояс мешок и подхватив трубку, я подбежала к двери, открыла ее и встретила нежданного гостя у порога.

– Здравствуй, ты Иранон?

– Д-да, здравствуйте.

Выдавив из себя приветствие, я отчаянно хотела закрыть дверь и спрятаться внутри. Увидев эти темно-серые глаза цвета грозовых туч, черные волосы и хмурый серьезный взгляд, тяжелым грузом упавший мне на плечи, я будто забыла, как дышать, замерев на месте, словно пойманный кролик. Гость был спокоен, собран и не показывал пренебрежения, но я подспудно чувствовала, насколько он силен и как много магии смерти ему подчинено.

– Вы Каин Блэквуд, верно?

– Верно, не думал, что мы встречались раньше.