Путешествие к живым

Гостиница, где мы остановились, называется «Бельвю». Такое название можно встретить в любом городе земного шара. Гостиница расположена в двух километрах от Семаранга, на поросшей лесом возвышенности, рядом с несколькими виллами. С тех пор как мы в ней поселились, нам приходится возвращаться сюда сразу после полудня, в час, когда из-за жары работать становится невыносимо трудно. В Семаранге, как почти на всей Яве, рабочий день заканчивается в два часа. Сезон дождей здесь еще не наступил. Вечера стоят безоблачные и очень длинные. С заходом солнца мы усаживаемся на террасе. Внизу перед нами глухо шумит город. Еще немного — и он засветится огнями. За городом — море, — отсюда его не видно. Как хорошо было бы ощутить легкое дуновение ветерка, пахнущего морем! Но оно скрылось куда-то, оставив нас изнывать в темном пекле.

— Их час настал, — говорит немецкий врач. — Но не беспокойтесь, сюда они не добираются.

«Они» — это слово составляет почти единственную тему наших бесед. Мы только и говорим о комарах, и если врач вспоминает Волынь, где мы с ним, несомненно, встречались несколько лет назад (тогда он был врачом вермахта, а я находился в исправительном лагере для военнопленных), то это опять же в связи с комарами, которых так много на болотах Припяти.

Индиец-энтомолог, работающий теперь с немцем, тоже не думает ни о чем другом, кроме комаров. Что касается его молодой жены, такой строгой и таинственной в своем длинном сари, то она сохраняет скромную, почти покорную позу индийских женщин и никогда не принимает участия в разговорах. По правде говоря, комар, называемый «anopheles sundaicus», вполне заслуживает того внимания, какое мы ему уделяем. В прибрежной равнине, по другую сторону города, как раз в том месте, где в дневное время поднимающийся с моря туман слегка застилает раскаленное небо, малярией болеет половина населения. Детская смертность огромна. Сельское хозяйство приходит в упадок. Дома полны больных, которых треплет малярия. Остальное время эти несчастные люди живут в состоянии апатии.

Едва наступает темнота, как в воздух проникает неуловимая опасность. Малярия населяет ночь невидимыми шипами, легким гудением. Человек почти не ощущает укуса — как будто ему на кожу упал крошечный лепесток. Позднее образуется небольшой ожог. Укус малярийного комара может быть смертельным. Малярия убивает главным образом детей, а также тех, кто, попав в малярийный район, не успевает приобрести естественного иммунитета. Именно так малярия уничтожила целые народы. Появившись неведомо откуда, болезнь настигала здоровых людей. Выживало лишь несколько человек. Они продолжали жить в очаге заболевания и уже никогда не болели.

В районе Семаранга имеется три вида комаров. Самый опасный из них — «sundaicus». Комары этого вида гнездятся в основном в солоноватой воде вдоль побережья. С наступлением вечера насекомые начинают летать вблизи жилищ. Некоторые комары способны пролетать по многу километров, «sundaicus» же — не более четырех. Потребность в крови, предпочтительнее человеческой, испытывают только самки: она необходима им, чтобы оплодотворенные яички созрели. Самцы довольствуются цветами. Впрочем, у самок не такой уж большой аппетит — полагают, что они питаются лишь раз в два дня.

Индиец-энтомолог говорит не умолкая. Я слушаю его с интересом. Меня всегда занимали тайны животного мира. На сей раз причина моего интереса совсем иная. Ведь воздух, которым мы сейчас дышим, несет в себе смерть, он исполнен зла…

Так состоялась моя первая встреча с этой болезнью, о которой известно слишком много и в то же время слишком мало. Мы усиленно применяем меры предосторожности: противомоскитные сегки, профилактические лекарства. Самая распространенная мера борьбы с малярией — дезинсекция жилища путем опрыскивания. Применение других мер, например уничтожение личинок в водоемах, менее действенно и обходится дороже. Поэтому, ведя показательную борьбу с малярией, Всемирная организация здравоохранения использует для опрыскивания такие средства, как ДДТ, НСН или диэлдрин (dieldrine).