Путешествие ко святым местам в 1830 году

На южной стене храма видны еще два герба с тремя виноградными на щите их кистями, и с той же стороны, напротив Св. Софии, стоит древняя церковь Св. Николая, обращенная ныне в житницу. Она гораздо меньше, хотя и в том же готическом вкусе, но разнствует своим куполом и примечательна красотой входа. Четыре херувима украшают углубившуюся арку ворот, и над ними изваян образ св. Николая посреди шести рыцарских гербов{107}. Здание сие, как все принадлежности Св. Софии, и дворец архиереев латинских, примечательный по кардинальской шапке, венчающей гербы на стенах его, ныне весьма обезображены разрушительным варварством турков.

Еще несколько древних храмов, частью обращенных в мечети, частью оставленных в руках греков и армян, заслуживают внимание путешественников. Между ними всех древнее мечеть Эмиюрге в густом саду, которого пальмы, как природные столбы, возвышаются промеж готических арк притвора. Она была некогда монастырем рыцарей Иоанна Иерусалимского, в то время как большая мечеть Св. Екатерины{108} служила главным собором храмовников, где некогда находился прах Лузинияна и королей Кипра. Малая мечеть Мессир-Ико, или короля Генриха, основанная им во имя креста, замечательна также зодчеством. Все почти нижние ярусы домов Никосии означены гербами венециан. Город обнесен широким, низменным валом, который только снаружи обложен камнем. Еще существуют древние бастионы и трое ворот Киринии, Пафоса и Фамагусты, у которых пролилось столько благородной крови во время убийственной осады турков. Сими последними вратами ворвались они в столицу Кипра. Никосия, по множеству садов своих и живых ключей, освежающих ее воздух, была бы приятным жилищем, если бы губительная власть беев не разрушала ее очарования.

Полагая, что корабль, отплывший из Ларнаки, уже ожидал меня в Левке, я спешил оставить Никосию и даже не хотел отклониться на несколько часов от пути моего в Киринию, чтобы видеть там остатки знаменитого аббатства храмовников Беллапаези. Выехав из Никосии, я долго следовал по плодоносной равнине, усеянной большими селами. Приятно для взоров мелькали по сторонам церкви, на которые направляли мы путь наш в сумраке вечера, как будто в благословенной моей отчизне. Проведя ночь близ монастыря Св. Маманта{109}, я достиг на следующее утро Левки, отстоящей за одиннадцать часов от столицы. Желанный корабль уже стоял в отдаленной от селения пристани, но он еще не совершенно был нагружен. Таким образом я принужден был остаться на пустынном берегу, в подворьи, принадлежавшем монастырю Богоматери горы Кикко и, пользуясь временем, решился посетить оный на праздник Вознесения.

Монастырь сей, отстоящий за восемь часов от Левки, основан в XI веке на самых диких и бесприютных горах Кипра Мануилом Вутомитом, греческим правителем острова, посреди соснового леса, куда часто завлекала его ловля. Однажды он встретил там святого отшельника Исаию и в минуту гнева осыпал его поруганиями. Тяжкая болезнь была следствием сего поступка, и тот же отшельник, тронутый его покаянием, пришел исцелить его в Никосию. Благодарный правитель хотел ознаменовать подвигом благочестивым место своего преступления и воздвиг величественный монастырь на горах Кикко в честь Св. Девы. Тогда вместе с пустынником отплыл он в Царьград просить у императора Алексия Комнина знаменитую икону Богоматери, писанную св. Лукою: но тщетны остались бы их мольбы, если бы Исаия не приобрел сего сокровища исцелением царской дочери. Кипр принял с торжеством священный залог сей, вручивший его покрову Богоматери, и с тех пор процвела обитель Кикко, как главное святилище острова. Она не зависит от его архиепископов, но прямо от патриарха Константинопольского, хотя для большей свободы игумен ее всегда избирается из туземцев. Около ста ее подворий рассеяны по всему острову с лучшими садами и землями, которые и поныне возделывают без всякой платы жители Кипра, движимые одним благочестием. Но ее благосостояние рушилось в последнюю войну, и все сокровища расхищены были беем Кипра, в том числе и дары наших государей.

Холодный ветер освежил нас на высочайшем хребте Кипра; мы услышали его шумное веяние промеж вековых сосен, которые, казалось, приветствовали путников тяжким колебанием родственных нам ветвей, и сквозь шум горного ветра еще отраднее для сердца раздался гул торжественного благовеста. На конце бора предстал нам величественный монастырь Кикко, орлиное гнездо иноков, поселившихся на высоте утесов. Наместник со всей братией встретил нас перед святыми вратами, и дивен был для взоров сей черный ряд отшельников на воздушных высотах Кипра. За ними вслед вступил я в собор и поклонился древней иконе Св. Девы, которой лик всегда утаен от взоров богатым покровом.