Путешествие на абсолютный полдень

Фай, как это принято было при дворе, поклонился. Кир Хагиннор же, вместо того, чтоб ответить на поклон, как из вежливости и этикета следовало бы, остался стоять в центре залы, держась двумя руками за черную трость с золотой собачьей головой вместо набалдашника, но не опираясь на нее. В возрасте он был довольно значительном, тем не менее, держался очень прямо и двигался легко. К удивлению Фая он не был единобожцем и не растил волосы для погребального обряда. Седые волнистые пряди зачесаны были назад и длину имели не бОльшую, чем принято стричь волосы на Тай. По характерному оттенку седины Фай заметил, что раньше кир Хагиннор был медно-рыжим и внешне с сыном-государем сходства у него очень мало. Разве что повадка держать плечи и двигаться неожиданно и по хищному точно. И еще то, что на Фая они оба смотрят одинаково свысока, хотя роста с ним одного.

– Ну, так что вы от меня ждете, господин посланник? – вместо приветствия спросил кир Хагиннор, надменно откинув голову.

– Помощи, кир Хагиннор, – Фай старался держаться с достоинством.

– Я уже однажды помог вам, уступив остров Бо.

– Я хочу понять, почему государь забыл про то, что обещал мне, едва увидел полковника Лаллема.

Кир Хагиннор вдруг невежливо фыркнул и подался вперед, надавив ладонями на трость.

– Почему? Барану ясно, почему. Одно лицо.

– Одно лицо… с кем?..

Фай быстро вынул из кармана проектор с уже вложенным обломком письма. Персонаж из службы внешней разведки безмолвно застыл над столом.

Кир Хагиннор насмешливо смотрел на Фая.

– Единственная любовь всей жизни, – сказал он, даже не присматриваясь к изображению. – Прощайте, господин Фай Ли. Удачи вам в вашем безнадежном деле.

Повернулся и ушел.

Фай на десять секунд зажмурился. Он все, что угодно передумал за эти четыре дня. Перебрал все возможные и невозможные причины и следствия. Только не те, на которые ему только что открыл глаза старый ходжерец.

Из спальни высунулась мордочка Ли.

– Что? – вопросительно качнул головой он.

Фай не улыбнулся, а оскалился.

– Господин Дин говорит: не мути водою, случится черпать. Он мудрый человек, хоть ты его не любишь. Я делаю последнюю попытку уйти отсюда по-хорошему. Если нет – мы пропали.

* * *

После прохода по этажам правого флигеля кира Хагиннора Джела охрана испарилась. Фай беспрепятственно попал в приемную залу в государевой половине дворца и подал прошение об аудиенции. И у него, как ни странно, приняли. Дверь в кабинет государя была на пару сантиметров открыта, но перед ней неподвижно стоял гвардеец, и Фай с полчаса маялся, издали заглядывая в эту щелочку, словно собака в кувшин. За окнами уже начинало темнеть. Полосатые облака расчертили небо с севера на юг разными цветами от бело-желтого до красно-фиолетового. Раньше перед встречей с государем у Фая коленки не тряслись, и сердце, как у господина Дина, не ёкало. Фай хотел этой встречи, потому что ему нужна была определенность для дальнейших действий. Боялся сейчас Фай государя как человека, а не как всемогущего хозяина планеты.

Наконец, из кабинета послышался легкий шорох. Фай вдохнул поглубже и медленно выдохнул. Гвардеец, скосив глаза на дверь, выбрал нужный момент и открыл ее перед Фаем.

Государь неподвижно стоял у шелковой карты государства Тарген Тау Тарсис и смотрел на пол в двух метрах от себя. Едва переступив порог, Фай был поставлен в трудное положение: хоть кланяйся, хоть крутись, а в поле зрения императора не попадаешь.

Прошла минута. Две. Один раз у государя на скулах выступили желваки. Но только раз. Говорить первым по протоколу было не положено. Делай, Фай, что хочешь. Лучше всего – беги.

Фай нарушил протокол. Терять ему было нечего.

– Я не имею связи с Бо, – сказал он хрипло.

Государь смерил его тяжелым взглядом и качнул головой вроде ответа: «Ну, надо же!»

– Ко мне не допускают никого из Большого Улья, – продолжил Фай. – Все, что я знаю, рассказал мне лейтенант охраны, которому вы сломали челюсть. Это немного и через десятые руки.

Государь молчал.

– Мои люди совершили ошибку, – признал Фай и склонил голову.

– Ошибку? – государь вздрогнул. В голосе его прозвучали возмущение и удивление: – Это у вас называется «ошибка»? В моей стране это зовется «преступление». И карается смертью через сечение кнутом.

Фай напряженно всматривался в лицо государя.

– Я не знаю… что они сделали. Я разберусь.

– Поезжайте, господин Фай Ли. Поезжайте на Бо и узнайте, – проговорил государь, делая к Фаю несколько шагов. – И чтобы ни одного из вас завтра не осталось в Большом Улье. На Бо и на Бенеруфе делайте, что хотите, но чтобы я вас не видел и не слышал, пока вы не разберетесь между собой и со своими вурдалаками!

Фай попятился от угрозы, звучавшей в голосе государя.

– А Нэль?..

– Оставьте Нэля в покое. Он единственный из вас, кто здесь точно ни при чем. Даю вам время до полудня, чтобы вывезти людей, найти и купить свободный фрахт и убраться из Столицы. И вот еще вам ваше имущество. Заберите.