Путешествие на абсолютный полдень

С этими словами государь вынул из рукава сверток, сделанный из белого платка, подошел к Фаю, взял его за запястья, высыпал на ладони битое стекло и сжал его руки в своих так, что Фай запрокинул голову и стиснул зубы, чтоб не закричать. На светлый ковер часто закапала кровь. Дверь во внутренние покои закрылась за государем с грохотом. Фай не мог разжать ладоней.

В правом флигеле, когда сбежались все таю в Ман Мираре, и Маленький Ли, наконец, заставил бледного, как полотно, Фая выпустить из кулаков бутылочные осколки, Фая прорвало; он заорал, схватил окровавленной рукой бронзовую чернильницу с бюро и со всей силы запустил ее в фиолетово-золотые часы. Фейерверком разлетелись чернила и тонкие водяные колбы. Таю шарахнулись кто куда. На бледном шелке стены расплывалось черная мокрая клякса. Время из часов брызнуло в разные стороны, спасаясь бегством – все эти проклятые четыре дня, которые тупо капали у Фая перед глазами.

Время вышло. Время истекло.

* * *

Остров Бо встретил Фая пылевой бурей. Крошечная верхушка погасшего вулкана на южной оконечности архипелага Ходжер, выкупленная у Патриарха островного Дома за двадцать восемь золотых слитков, была безжизненной и сухой. Ни деревьев, ни травы, только чахлый кустарник у дальних холмов. На месте брошенной обитателями лет двести назад деревни сейчас располагались ангары и кубы жилых блоков, между кладбищем и старинной береговой башней поместилось летное поле. На кургане за бывшей деревней висела сеть энергоустановки, а еще дальше виднелись антенны пункта космической связи. На Бо пыль почти всегда кружилась в воздухе. Откуда она здесь бралась, если вокруг океан, непонятно.

Амфибия с Бо брала на борт двенадцать пассажиров и пол тонны груза. Все остальные таю и имущество посольства из Большого Улья плыли на остров на остроносом хофрском паруснике. Фай был зол на Тарген Тау Тарсис в целом, и все его составляющие по отдельности, поэтому отказался иметь дело с таргскими, мемнорскими, арданскими и ходжерскими судами. Во фрахтовой конторе он заказал самый дорогой из возможных, но иностранный корабль – «Летящую» под командой капитана Глаара. Бумага с описанием площади и состава парусного вооружения, водоизмещения, валовой вместимости в регистровых единицах, осадки и скорости в морских лигах ничего Фаю не говорила. А вот запись в журнале рекордов, где «Летящая» все три года после спуска на воду занимала по скорости первую строчку, стала решающим фактором. Хотя в Порту фрахтовой агент с опаской, но и восторгом признался, что корабль Фай выбрал странный, что капитан Глаар отчаянный безумец, ставит максимум прямых парусов на грани переворота судна, выжимая из ветра бешеную, по здешним меркам, скорость, а когда идет круто к ветру, не меняет курс и не маневрирует галсами, а разворачивает реи почти вдоль борта, прижимая их к вантам. Фай только отмахнулся. Неважны детали, важен результат. Красавица «Летящая» готова принять фрахт. Тридцать четыре паруса, три мачты, двадцать восемь человек команды; обещание затратить на путь от Порт-Таргена до Бо не более шести суток, вне зависимости от ветра или дойти за четверо при попутном, против прошлого, тяжкого двухнедельного путешествия на перегруженной «Звезде морей», выглядели очень привлекательно. Капитан тоже Фаю понравился. Отправляясь в экспедицию на Бенеруф и на Та Билан, Фай мог бы считать себя таким же отчаянным безумцем. Фрахт был оплачен, груз и пассажиры разместились на борту. «Летящая» немедленно покинула гавань и, когда она легла на курс, Фай, наблюдавший за отплытием с дальнего мола, с удивлением обнаружил, что самого-то корабля он и не видит – одни сплошные паруса, вдруг распустившиеся над водой, словно неведомый цветок. Ничего лучше придумать было нельзя.

Сам Фай прибыл на Бо после полудня. Первое же, с ходу полученное впечатление об обстановке здесь у него возникло странное. Среди офицеров – будто эти люди глубоко поссорились между собой и не разговаривают друг с другом. Гражданские специалисты вели себя попроще: они одичали. Они ловили рыбу и добывали на отмели мидий и морскую крапиву. Раньше у таю был хороший театр. Кое-кто рисовал. Другие занимались музыкой. В свободное от работы и вахт время они развлекали друг друга весьма неплохо. Куда-то это все девалось.