Путешествие на юг

В е р а  П е т р о в н а. Нет. Вы сказали: молитесь на меня, я удовлетворил тщеславие и честолюбие, достойное королевы, я привел вас в мир знаменитых художников, музыкантов, писателей и артистов. Во все времена они были элитой. Попасть в их среду почитали за честь… Вы были щедры. Обещали одарить меня славой. Но я размышляла: а вдруг это будет слава мыльного пузырика, волею ветра вознесенного выше других? И я страшилась грядущей кары — унижения человека, чьи претензии в искусстве обогнали его скромные возможности творца. Человека, который с апломбом судачит о премьерах и книжных новинках. Ревниво следит за тем, кто и как поздоровался с ним. Огорчается, если ему не прислали билет на премьеру или прием. Я ужаснулась: бог с ней, с этой жизнью, предпочитаю проводить вечера наедине с графом Толстым. (Радуясь воспоминанию.) Но однажды вы при всех наорали на меня. Обозвали бездарной тупицей. (Опять жестом останавливает Хмарова, пытающегося протестовать.) И тогда я поняла: во мне есть не просто способность, но — талант. Тупую бездарность вы не посмели бы назвать тем, что она есть. Людей, обойденных талантом, вы жалеете, как детей и калек. А разве вы можете обидеть ребенка или калеку? «Бездарная тупица»! На вашем варварском языке это означало — вы признали меня, вы разговаривали со мной на равных. Да-да, не улыбайтесь. Осознав это, я вдруг ощутила уверенность. С тех пор каждый день я спешила на студию как на праздник. Во мне проснулось мое прежнее искусство, хотя теперь оно и заговорило иным языком… Когда-то Иван Семенович вернул мне жизнь. Господи, как я дорожила ею! Как берегла! Музыка, книги, лекарства, покой. Милая, уютная, оранжерейная жизнь. Страшное, бессмысленное существование. Без труда, без падений, без взлетов… Через шестнадцать лет вы вдохнули в меня душу. И это было — как третье рождение. (Смягчая серьезность признания шутливой улыбкой.) Теперь вы видите, великий режиссер, что вам незачем казниться. Что бы там ни случилось — я благодарна вам. До самой смерти. И там — в раю ли, в аду — на всю свою вечную жизнь. (Подносит к губам и целует его руку.) Вот теперь, кажется, я сказала все… Я устала, мне необходимо поспать. Ступайте. Я вам позвоню.

Помедлив, Хмаров встает.

И еще одно. О колокольчиках. (Протягивая бутылку с танцующей куколкой, с шутливой торжественностью.) В знак того, что вы вернули мне колокола, прошу принять от меня в подарок эту печальную балерину.

Х м а р о в (невесело усмехнулся). В правилах хорошего тона сказано: отказываться от подарка не принято, следует поблагодарить. Благодарю. (Поклонившись, принимает подарок, идет к двери.)

Телефонный звонок.

В е р а  П е т р о в н а (в трубку). Слушаю. Он у меня. (Хмарову.) Кирилл Васильевич.

Х м а р о в (берет трубку). Да? (Мрачнеет.) А ты понимаешь, что это значит? Он всех нас пустил под откос! Не знаю, что делать! Для начала — не желаю с тобой говорить. (Кладет трубку.)

В е р а  П е т р о в н а. Что случилось?

Х м а р о в (не сразу). Так, ерунда.

В е р а  П е т р о в н а. А все же?

Х м а р о в. Спите. И помните: я запрещаю вам две недели появляться на студии. (Идет к двери.)

В е р а  П е т р о в н а. В таком случае, я узнаю у Кирилла Васильевича. (Протягивает руку к телефону.)

Х м а р о в (остановился). Не надо. Оператор зарядил аппарат бракованной пленкой. Это выяснилось только сейчас.

В е р а  П е т р о в н а. Что вы собираетесь делать?

Х м а р о в. Не знаю. Откуда мне знать? Пойду и задушу оператора — это единственная мысль, которая у меня есть. (В сердцах пнул ногой кресло, сел.)

В е р а  П е т р о в н а. Где Чухонцев?

Х м а р о в. На студии, где же еще ему быть.

В е р а  П е т р о в н а. И вся группа?

Х м а р о в. Конечно. Я ведь поехал за вами. Мы собрались в ресторан.

В е р а  П е т р о в н а. Значит, все складывается удачно.

Х м а р о в. Все летит к чертовой матери! И не делайте вид, будто вы не понимаете, что произошло.

В е р а  П е т р о в н а. Пожалуйста, возьмите себя в руки. (Приподнимается. От смертельной усталости не осталось и следа, жизнерадостно.) Декорация не разобрана, группа на месте. Сейчас мы поедем и переснимем эпизод.

Х м а р о в. Вы рехнулись! Как я могу вас снимать?

В е р а  П е т р о в н а. Так же, как и вчера.

Х м а р о в. Вчера я не знал о вашем разговоре с Кирюхой… Что вы делаете?

В е р а  П е т р о в н а. Собираю волосы, хочу встать.

Х м а р о в. Не смейте, я запрещаю.