Путешествие на юг

А л е н а (запричитала, обращаясь к небесам). Ну, Мишка Струнников, ну шалопут! Это если бы ты в консерваторию поступал да тебе бы симфонический концерт надо было перед приемной комиссией сыграть — ладно, путешествуй, набирайся вдохновения. Но химия — она ведь знания требует, а не тонкости души. Это ж только слаборазвитый может перед экзаменом на полторы тыщи километров укатить. Да чтоб ты провалился! Да чтоб тебе пусто было!

Р о м а н. Ты чего несешь? Что Мишка сделал тебе?

А л е н а. Ругаю, пока он экзамен сдает. Полагается так. Наталья Павловна, а ну как не поступит?

Н а т а л ь я  П а в л о в н а. Поступит. Три экзамена он уже на пятерки сдал, а этот — последний. Химию он знает не хуже, чем Роман мотор.

Р о м а н. Когда он вас во все это успел посвятить?

Н а т а л ь я  П а в л о в н а. Когда вы были в магазине.

Р о м а н. Вот ведь, Натали, не знаешь, где потеряешь, где найдешь. Я его после телеграммы уважать перестал, а он широту проявил. Улетел, а машину оставил. Богатырь духа. Не забыть бы потом на техпаспорт взглянуть.

Н а т а л ь я  П а в л о в н а. Техпаспорт в порядке. И договоримся: за рулем сидите вы, с ГАИ объясняюсь я.

А л е н а. Нас трое. Неужто не поверят, что не на ворованной машине едем?

Р о м а н. Поверят. В крайнем случае, клиентов в свидетели позову. Тут москвичей — вагон. Хотя бы того, которому вчера вечером в мотеле свечи менял. (Подчеркнуто.) Даром.

А л е н а. А как же иначе. Дорога. Взаимовыручка в беде.

Р о м а н. Борись, борись со мной. Ну, а что будет, если вдруг я тебя замуж позову?.

А л е н а. Может, соглашусь. А может, и нет.

Р о м а н. Семье материально-техническая база нужна. А ты нас обрекаешь на что?

А л е н а. Ничего, по крайности, согласно стихам будем жить.

Р о м а н. Это как?

А л е н а. А честно. И не стыдясь. (Декламирует.) «Кто честной бедности своей стыдится и все прочее, тот самый жалкий из людей, трусливый раб и прочее».

Н а т а л ь я  П а в л о в н а. Осторожно. Впереди еще один крутой поворот.

Р о м а н. Не еще один, а последний. Последний поворот перед чудом. Алена, железобетонная радость моя, и вы, Натали, закройте глаза. (Поворачивает руль направо, потом тормозит.)

Машина остановилась. На круге появился кипарис.

Торжественный момент!

А л е н а (с закрытыми глазами). Если торжественный, шляпу давай.

Роман достает с заднего сиденья и надевает ей на голову нелепую соломенную шляпу с огромными полями.

Р о м а н. Раз! Два! Три!

А л е н а (открыла глаза, всплеснула руками). Синь-то какая! И неоглядность! Будто из космоса глядишь. Море, что ли?

Р о м а н (гордо, словно это творение его рук). Оно.

Все трое выходят из машины и идут налево, туда, где всю ширь до горизонта заполнило море. Алена из машины выходит последней. Купленные туфли, наверное, действительно очень модны, во всяком случае, острый каблук делает ее выше сантиметров на пятнадцать. Передвигается она с трудом, на подгибающихся ногах.

(Обнимает Наталью Павловну и Алену за плечи.) Алена, дарю тебе его все, аж до турецких берегов. Натали, впитывайте и проникайтесь величием природы, перед которой отступает суетность нашего бытия. Мы еще победим Марину Собко. И мы еще будем счастливы.

Н а т а л ь я  П а в л о в н а. Вы добрый мальчик, Роман. Спасибо. Я счастлива. Счастлива, даже если мы не победим Марину Собко.

САЛЮТ ДИНОЗАВРАМ! Пьеса в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

А н н а  А н д р е е в н а — 70 лет.

В а с я — 16 лет.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

1

Хорошо обставленная комната в московской квартире. Особое внимание привлекают две электрогитары, электроорган и установка ударных инструментов.