Путешествие на край света: Галапагосы

Наиболее удивительным фактом в отношении Галапагосского архипелага, и в меньшей степени в других похожих случаях, считается, что новые виды, сформировавшиеся на одном острове, не расселились по другим островам. Но эти острова, хоть и расположенные в пределах видимости друг друга, разделены глубокими морскими проливами, в большинстве случаев более широкими, чем Ламанш, и нет причин предполагать, что они когда-то были соединены. Морские течения здесь очень быстрые и буквально проносятся между островов, сильные ветры здесь случаются очень редко, так что эти острова в действительности отделены друг от друга дальше, чем это кажется, если мы просто посмотрим на карту. Однако, некоторые виды, как те, что обитают в других частях света, так и те, что живут исключительно на архипелаге, характерны для нескольких островов сразу, и, исходя из того, как они распространились, можно предположить, что они расселились с одного острова на другие. Но я полагаю, что мы нередко придерживаемся ошибочной теории, в соответствии с которой близкородственные виды вторгаются на территории друг к другу, когда между ними нет никаких коммуникационных ограничений. Без сомнения, если в распоряжении одного вида имеется какое-нибудь преимущество над другим, то в самое короткое время он полностью или частично вытеснит его; но если оба одинаково хорошо приспособлены к своим местам обитания, то, вероятно, оба сохранят за собой свои места, отдельно и на протяжении почти неограниченного времени.

Зная, что многие виды, натурализовавшиеся при помощи человека, расселились с поразительной быстротой по обширным территориям, мы склонны предположить, что большинство других видов могут расселиться таким же образом; но мы должны помнить, что виды, натурализовавшиеся на новых землях, обычно не находятся в близком родстве с коренными обитателями, даже наоборот, очень отличаются, и в большинстве случаев, как это показал Альфонс Декандоль, принадлежат к другим родам. На Галапагосских островах многие птицы одного вида отличаются друг от друга, несмотря на то, что они хорошо приспособлены для перелетов с одного острова на другой; так существуют три близкородственных вида пересмешников, каждый живущий на своем острове. Предположим, что пересмешник с острова Чатэм был перенесен ветром на остров Чарльз, где обитает другой пересмешник; каким образом ему удалось бы обосноваться здесь?

Мы можем с уверенностью предположить, что остров Чарльз был успешно заселен своим собственным видом, потому что ежегодно откладывается больше яиц и выводится больше птенцов, чем может вырасти, и мы должны допустить, что пересмешник с острова Чарльз точно так же хорошо приспособлен к своему месту проживания, как и вид, специфичный для острова Чатэм. Сэр Ч. Лайелль и Вулластон сообщили мне следующий примечательный факт, имеющий отношение к этому вопросу: на острове Мадейра и на небольшом острове Порто-Санто, расположенном рядом, обитает много разновидностей наземных улиток, некоторые из них живут в трещинах камней; и несмотря на то, что ежегодно с Порто-Санто на Мадейру завозится большое количество камня, однако этот остров не был колонизован видами улиток с Порто-Санто, тем не менее, на этих островах успешно расселились сухопутные моллюски из Европы, обладавшие некоторым преимуществом над местными видами.

После этих рассуждений, как я полагаю, в том не будет ничего удивительного, что уникальные виды, обитающие на разных островах Галапагосского архипелага, не расселились по всем островам…»

Глава четырнадцатая Санта-Круз

Едва наша лодка вошла в залив Академи-Бэй, я понял в чем разница между Санта-Круз и остальными островами — здесь было больше жизни, он был более «цивилизован», чем остальной архипелаг.

Сам по себе залив достаточно примечателен: вода очень чистая, прозрачная, спокойная и голубая, по левую сторону волны нежно касаются отвесной скалы, на чьей вершине вперемешку с кактусами стоят каменные дома немецких колонистов. Дальше, в глубине, где пропасть переходит в ровный берег, море заходит внутрь острова, образуя подобие реки, что служит убежищем для небольших лодок и одновременно бассейном для детворы.

Отсюда поселок простирается направо, начинается с белой церкви и военно-морских казарм, далее идет одна единственная улица из утрамбованной земли, упирающаяся в несколько зданий Дарвиновского Фонда. В общей сложности, около сорока домов, один автомобиль — «джип», принадлежащий Фонду — и почти триста жителей, включая моряков.

Живут здесь за счет рыболовства и примитивного сельского хозяйства, которым занимаются на фермах, расположенных на достаточно большом расстоянии в глубине острова. Выращивают там кукурузу, тыквенные, ананасы и платаны. Гуаява, занесенная на острова птицами, оставлявшими семена на земле вместе со своими экскрементами, образует здесь настоящие заросли и считается, чуть ли не сорняком. На острове в изобилии водятся козы, свиньи, ослы, куры, кролики и даже коровы, но не в таком количестве, как на Сан-Кристобаль или Исабеле.