Путешествие на Луну (ЛП)

— Бедный папа! — проговорила сквозь слезы Леночка, — в тюрьме! как преступник, как злодей!.. Ужели нам не удастся избавить его от тюрьмы, куда бросили его людская жестокость и несправедливость?!

— К сожалению… но мы испробуем по крайней мере все возможное… — отвечал Гонтран. — Сейчас я встретил одного моего школьного товарища, инженера по профессии, родом чеха. Он слышал уже о печальном происшествии с вашим отцом и живо интересуется его участью. Это человек большого ума, весьма предприимчивый и находчивый, — он может дать нам хороший совет. Вы позволите представить его вам?

— О, пожалуйста.

Гонтран вышел в переднюю, где нерешительно мялся Сломка, подумывая, не лучше ли ему удрать по добру по здорову, — и, взяв его за руку, повел в гостиную.

— Позвольте мне представить вам, дорогая Елена Михайловна, — сказал молодой дипломат, — моего школьного товарища и задушевного друга, ученого инженера, г-на Вячеслава Сломку.

— Добро пожаловать! — подавая гостю руку, приветливо проговорила девушка. — Вы вдвойне приятны в этом доме, как друг г. Фламмариона и как ученый — прибавила она с печальной улыбкой. Молодой инженер неуклюже поклонился.

— M-lle — отвечал он, — мой друг Гонтран уже сказал мне о постигшем вас тяжелом несчастии и просил меня дать свой совет… Увы! К сожалению, я знаю, как крепки бастионы Петервардейна… Впрочем, попытаться можно… Дайте мне только время подумать да принесите, если есть, карту Австрии поподробнее.

Леночка встала, вышла из гостиной и чрез минуту вернулась, держа и руках огромную карту Австро-Венгерской империи превосходного Готского издания.

Разложив ее на столе, Сломка внимательно принялся рассматривать карту, по временам бормоча что-то сквозь зубы. Молодая девушка и Гонтран с надеждой смотрели на неказистую фигуру инженера. Настало общее молчание.

— Да! — прорвал его наконец приятель графа, — действительно, обыкновенными способами освободить вашего папа, m-lle, невозможно.

— Как, — вскричала Леночка, — и слезы снова блеснули на ее глазах, — и вы отчаиваетесь спасти моего отца?

Вячеслав сделал энергический жест рукою.

— Позвольте, позвольте! — воскликнул он. — Я сказал только, что вашего папа нельзя выручить обыкновенными способами. Крепки стены Петервардейна, бдительно охраняются его казематы. Даже если бы г. Осипову и удалось вырваться из них, — со стороны суши крепость окружена патрулями и караульными постами, а по Дунаю постоянно шмыгают дозорные на паровых шлюпках… Его непременно схватят…

— Но в таком случае, — сказал Гонтран, — по-твоему, Михаилу Васильевичу нельзя бежать ни сухим путем, ни водою. Что-же остается?

— А воздух? Почему ты думаешь, что этот путь хуже других?

— Шар! — с энтузиазмом вскричал граф. — Да, это мысль гениальная?

— Шар! — негодующим тоном передразнил Гонтрана приятель. — Да что ты поделаешь, позволь спросить со своим шаром? А если, вместо Петервардейна, твой шар спустится где-нибудь в Средиземном море, — тогда что?

— Тогда… — в замешательстве остановился, потупив голову, молодой дипломат.

— Я вам повторяю, — с торжествующим видом сказал г. Сломка, смотря попеременно то на хозяйку, то на приятеля, — что воздух есть единственный путь, которым может спастись г. Осипов.

— Воздух!.. Воздух!.. Слышали мы, что воздух, — нетерпеливо перебил инженера Гонтран, — да как ты полетишь по воздуху?

— Средство есть, и средство верное!..

При этих словах Леночка быстро встала и, схватив обе руки гостя, произнесла дрожащим голосом:

— Ужели это правда? Но нет… Не обманываетесь ли вы пустой надеждою? О, если бы вы могли освободить моего доброго папа!..

— Дорогая Елена Михайловна, — ответил Сломка, — будьте уверены, что я сделаю всё, что могу.

Затем, обратившись к Гонтрану, молодой инженер спросил:

— Готов ли ты на некоторые пожертвования для этой цели?

— Я готов для этого пожертвовать даже жизнью, — пылко отвечал граф.

— Ну, такой жертвы не понадобится, — улыбнулся его приятель.

— Что же нужно?

— Прежде всего добудь себе отпуск.

— Сегодня же вечером еду в посольство и попрошу генерала Шанзи уволить меня на несколько месяцев — отвечал граф. Леночка бросила на жениха взгляд, полный благодарности.

— О, Гонтран! — нежно проговорила она. Молодой дипломат взял ее маленькие ручки и, целуя их, произнёс:

— Что значит это ничтожное пожертвование, лишь бы только мне удалось, благодаря ему, отереть ваши слезы и вызвать улыбку на ваши губки.

Сломка слегка пожал плачами.

— Эти влюблённые, — пробормотал он, — всегда и везде одинаковы. У всех одни и те-же фразы, какие вечно повторяются с самого сотворения Адама и Евы.

— Что ты там ворчишь? — перебил своего приятеля Гонтран.

— Я говорю, что твоего отпуска еще недостаточно, — мне нужны деньги, тысяч пятьдесят.

— Опять-таки сегодня-же вечером я напишу тебе чек на эту сумму, — ответил, не задумываясь, молодой дипломат. Затем он прибавил на ухо Вячеславу:

— Только пожалуйста будь по-экономнее: это все мое состояние.

— Гонтран, — воскликнула, услышав великодушный ответ жениха, Леночка, — я не хочу…

— Дело идет о спасении вашего отца, m-lle, — бесцеремонно перебил ее Сломка.