Путешествие на Луну (ЛП)

Тем временем его приятель обратился к молодой девушке, которая еще не могла оправиться от всего случившегося, и взял ее за руку. При этом прикосновении Леночка открыла глаза, словно пробудившись от тяжелого сна…

— Спасены! — прошептала она слабым голосом.

— Да, дорогая моя, спасены и соединены навсегда; отныне ничто не разлучит нас…

— И все-таки я попрошу тебя на несколько минут покинуть m-lle, — с улыбкой обратился инженер к своему другу, — пора продолжать наше путешествие.

— А куда мы направляемся теперь? — спросила девушка.

— В Париж.

Ни отец, ни дочь не возражали против поездки в столицу Франции. Михаил Васильевич был всецело поглощен своими мыслями. Он думал о своем заключении, о бесчестном поступке Шарпа, овладевшего всеми бумагами старого профессора и теперь, быть может, уже воспользовавшегося его многолетними трудами, — о своем товарище по заключению, несчастном Джуро, и его кладе… Углубленный в размышления, отец Леночки не видел и не слышал вокруг себя ничего…

Между тем оба аэронавта приступили к делу. Гонтран отправился к машине, а Сломка стал править аппаратом, как вдруг тихий шепот долетел до его слуха. Он обернулся и увидел перед собою Елену.

— M-eur Вячеслав, — умоляющим голосом проговорила она, — я хотела просить вас об одном одолжении.

— Одолжении… меня?.. о каком-же? — с удивлением спросил инженер.

— Тс!.. потише!.. — остановила его девушка, кидая боязливый взгляд на своего отца, углубленного в мрачные думы. Затем, немного покраснев, она прибавила:

— Я хотела сказать вам два слова касательно Гонтрана.

— Вот не было печали! — промычал Сломка. — Еще попадаешь в трагические наперсники!

— Я не знаю, — продолжала между тем Леночка, — сообщал ли вам Гонтран…

— Что он любит вас? О, да, сударыня…

— Нет, не то… Видите-ли, чтобы привлечь к себе благосклонность папа, графу приходится представляться обладающим обширными научными познаниями…

— Ах, вот что! — со смехом проговорил инженер. — Как же, он мне говорил и об этом… Но что же я могу тут поделать?

Молодая девушка в нерешительности остановилась, затем застенчиво начала:

— Видите-ли, дорогой г-н Сломка… Я просила бы вас иногда помочь Гонтрану, когда папа задаст ему слишком трудный вопрос… При ваших обширных познаниях это не составит для вас труда… А я сама, к сожалению, слишком многого не знаю…

— Ладно, ладно!.. — успокоил Леночку молодой инженер. — Мне уже не в первый раз придётся играть роль суфлёра по отношению к Гонтрану, — еще в школе я подсказывал ему уроки… Будьте покойны, m-lle Елена.

Поблагодарив Сломку своей обворожительной улыбкой, девушка отошла на своё место, подле отца. Последний поднял опущенную голову и спросил командира аэроплана:

— При благоприятном ветре, сколько нам понадобится времени, чтобы достигнуть Франции?

— Тридцать или сорок часов… Аппарат легко может делать сто — полтораста километров в час, — ответил инженер.

— Хорошая скорость! — проговорил старый учёный, привычным взглядом осматривая конструкцию аэроплана. — И это вы, г-н Сломка, придумали и построили такой аппарат?

— Построил — да, я, — не задумываясь, отвечал молодой человек, вспомнив о просьбе Елены, — но придумал не я: честь изобретения исключительно принадлежит моему другу, графу Фламмариону.

Гонтран, до слуха которого долетели последние слова приятеля, с изумлением взглянул на него. Он — изобретатель аэроплана! К чему такая мистификация?.. Но затем он понял благородное намерение Сломки.

Между тем Михаил Васильевич принял это за чистую монету.

— Ах, дорогой Гонтран, — вскричал он, — как я рад, что вам удалось выполнить ту великую задачу, над которою тщетно ломали голову изобретатели, — задачу изобрести воздухоплавательный аппарат, приводимый в действие машинами и чуждый неудобств аэростата.

— Да, — подтвердил молодой дипломат с апломбом, вызвавшим улыбку на лице Сломки, — особенно во Франции многие трудились над устройством подобного аэроплана. Начиная с 1863 года, мы видим целую массу проектов: Надара, Ланделя, Понтон д’Амекура, Брайта, Пэно и др.

Елена Михайловна с удивлением слушала своего жениха, удивляясь, откуда он набрался таких познаний.

В действительности ученость графа, объяснялась очень просто: предвидя, что старый ученый непременно заведёт речь об аэропланах, запасливый Гонтран заблаговременно расспросил приятеля о последних.

— Конечно, — подтвердил слова друга инженер, — список изобретателей, ломавших голову над устройством летательного аппарата тяжелее воздуха, очень велик, к сожалению, никто из них не добился успеха…