Путешествие на восток

И вдруг я почувствовал твердую опору под ногами. Вернее, ощутил, что стоит мне пожелать — и она там будет. Сознание вопило о том, что это бред, вызванный горячкой боя, но я доверился своей интуиции. Я вновь напряг мышцы ног и сделал толчковое движение. Удивительно, но мне почудилось, будто я оттолкнулся от батута. Я легко спружинил еще выше в воздух и еще быстрее полетел навстречу твари. И когда оставалось не больше полуметра, мне надо было лишь замахнуться саблями, окутанными серебряными молниями.

В миг, когда мы столкнулись, я со всей силой и почти звериной яростью вонзил их в шею дракона. Тело мигом обжег горячий чешуйчатый панцирь. Кожа высохла от жара, идущего от тела твари, а брызнувшая на руки ярко-красная кровь показалась кипятком. Крылатый зарычал и попытался стряхнуть меня, вероятно приняв за букашку, но я держал. Прижавшись всей массой к живому огню, игнорируя боль, я держал. Молнии шипели и искрились, причиняя боль зверю, он мотал своей громадной башкой так бешено, что, окажись мы в лесу, он повалил бы не один десяток деревьев. Но я держал. И даже когда повелитель небес стал изрыгать из глотки пламя, обращая его к небу, я держал.

Тогда дракон вдруг напрягся, взмахнул своими огромными крыльями, и мы взмыли в воздух. Ветер бил в глаза, жар нестерпимо обжигал тело, кровь шпарила не хуже пролитой банной бадьи. А тварь бесновалась. Она хлопала крыльями и кружилась в воздухе. Порой она с невообразимой скоростью взмывала в небо, и я буквально слышал, как трещат мои пальцы, державшие рукояти сабель, как плачут жилы, натянутые струнами лютни. А мгновением позже тварь падала вниз, словно коршун, завидевший добычу. И тогда воздух битой выбивало из легких, сознание пыталось отправиться к Морфею, испугавшись диких перегрузок. Порой дракон начинал крутиться, как швейный валик, и тогда звездное небо и стеклянная земля смешивались передо мной в одно сюрреалистичное пятно сломанного калейдоскопа.

И все же я держал, держал, будто прощенный грешник, схватившийся за нить, спущенную в ад Буддой. Но дракон не растерялся, если так можно сказать про эту тварь. Он вдруг резко взмахнул крыльями, и мы стали быстро подниматься к небесам. Мы устремились к звездам, и все сложнее мне было дышать. Земля и Нала-Су превратились лишь в размазанные точки где-то у подножия. И если бы не жар дракона, воздух вокруг вмиг выморозил бы мне легкие, да и меня самого.

Дышать становилось все труднее, а когда-то далекие звезды приближались все быстрее. Вскоре мы достигли такой высоты, что поравнялись с луной. На ее фоне был виден лишь черный силуэт взбешенного дракона, и лишь изредка можно было увидеть отсвет сабель. И я понял, что таким образом мне бой не выиграть. Тогда, вытащив правую саблю, я напряг все мышцы тела, буквально утопая в собственной боли, и, резко дернувшись вверх, вонзил окутанное молниями Лунное Перо в шею зверя. Подтянулся, вытащил левую и воткнул еще выше. Я взбирался по гигантской могучей шее, больше похожей на жерло вулкана, как когда-то карабкался по мачте корабля, угодившего в шторм. Шаг за шагом, движение за движением, игнорируя жар преисподней, который заставил бы вспотеть и демонов, игнорируя страшную, рвущую боль в руках и плечах. Не обращая внимания на то, что кружится голова, что сложно дышать, втягивая воздух одновременно ртом и носом, потому как по-другому нельзя. Позабыв о ярости ветра, с силой хлещущего мне в лицо, срывающего кожу и ослепляющего глаза. Лишь воля, лишь движение. Раз за разом, удар за ударом я двигался все выше, даже не слыша страшных рыков дракона, лишь ощущая телом его сердцебиение, сравнимое с подземными точками при землетрясении. Все выше, все ближе.

В какой-то миг мне почудилось, что я увидел невысокие деревья, но вскоре опознал в них рога твари. Уже почти у цели, осталось совсем чуть-чуть. Руки дрожали, легкие ревели, так и тянуло закашлять, ослабить хватку и упасть подбитым соколом в освещенную луной серебристую пропасть, но я не сдавался. Я отчаянно не хотел сдаваться. Страх рвал меня на части, отчаяние топило в своей эфемерной безысходности, ужас топтал меня, подобно взбешенному слону. Но все же у меня еще были силы, чтобы бороться с этой тройкой предателей. Я сделал еще один рывок и вновь подтянулся. А потом, когда я оказался прямо на макушке крылатой твари, то заметил, как распахнул дракон крылья и замер, зависая в воздухе. Лютый холод сковал меня, тот самый холод, окутывающий любого умирающего. Темный Жнец вновь встал рядом, с охотой занося свое оружие. И я не стал его разочаровывать. Разом вонзив сабли в череп повелителя небес, с таким усилием, будто пробиваю стену Харпудова гребня, я отпустил молнии. Тело крылатого изогнулось дугой, в последний раз из пасти вырвался утробный рык, а потом крылья дракона повисли безвольным тряпьем и мы устремились к земле.