Путешествие на восток

Голова была пуста. Это было так, словно, нырнув в воду, поворачиваешься лицом к поверхности и, медленно погружаясь на дно, смотришь на далекое солнце, мерцающее где-то, казалось бы, в другом мире. Я бездумно смотрел на отдаляющиеся звезды, танцующие с луной. Воздуха было так мало, и сознание настолько померкло, что мне казалось, будто тысячи маленьких мерцающих человечков кружатся вокруг прекрасной леди в шелковом платье. Свист ветра обернулся чудесной музыкой, а вырывавшиеся хрипы — ударами барабанов. Вскоре я почувствовал, как медленно погружаюсь в сладостную дрему. Земля была так близко, а звездный танец — так далеко, но я не боялся, лишь сильнее закутывался в теплое спокойствие. Интуитивно я ожидал сокрушительного удара, но за пару мгновений до него меня будто подхватили чьи-то руки. Я повернул голову вниз и увидел песчаное покрывало, медленно опускающее меня на землю.

Рядом стояли какие-то люди, среди которых я опознал бледную Мию, Хасима с глазами размером с золотник, караванщика, пребывающего в шоке, и Азалию, вытиравшую кровь и гордо зыркающую на всех, — надо будет сказать ей спасибо, спасла меня.

— Тим! Тим! — крикнула Мия, опускаясь рядом со мной.

— Я тебя прекрасно слышу, — пробормотал я, прикрывая глаза.

Рядом тут же послышалось чье-то тихое рычание, и я, открыв правый глаз, увидел своего храброго Вайта. Он наклонил голову, втянул воздух раздувшимися ноздрями и радостно лизнул меня.

— Умылись, — проворчал я, укладываясь на бок. — Можно и поспать.

— Тим, эй… Ти-и…

— Велика…

— Э-э-эй…

Голоса звучали все тише и дальше, а я спокойно засыпал, позволяя себе забыться.

Мы сидели у костра, хотя назвать костром эту огромную поленницу, пламя которой вздымалось на пару метров к небу, было бы большим оскорблением. Скорее это был рукотворный пожар. Перед нами на маленьких столиках стояли самые разные яства, а музыканты, играя на странных инструментах, то и дело весело смеялись и сверкали глазами.

В Нала-Су был праздник. В мою честь, между прочим. Вообще впервые кто-либо устраивает такую гулянку в мою честь. Признаться, это неловко, даже не очень-то и приятно. Да и поспать мне не дали. Разбудили уже на следующий вечер. Азалия подмигивала и буквально нарывалась на комплименты. Понятное дело, мне таки пришлось ее поблагодарить за спасение. Причем делал я это с неподдельной искренностью — одного взгляда на расплющенное и изломанное тело дракона хватило, чтобы воображение живо нарисовало картину того, что могло произойти с моей менее плотной тушкой.

Кстати, как вы уже, возможно, догадались, нас впустили в Нала-Су и даже расквартировали весь караван. Городок был приятный. Он утопал в растительности, а по центру находилось огромное озеро, полное пресной воды. Рядом с водоемом зеленела большая поляна с песчаным кругом посередине. Как я узнал позднее, эта поляна была местной площадью, а на песчаном круге по праздникам разжигали огромный костер.

— Мое слово! — рыкнул огромный седовласый муж, местный мудрец (мэр, если по-нашему). Ростом он был под два двадцать, а объем его живота, некогда бывшего мощным торсом бывалого вояки, мог вместить в себя до пяти бочек вина.

Музыканты притихли, за столом смолкли разговоры и звон посуды. Мудрец поправил свой шелковый пояс, которым опоясал длинные одежды, похожие на те, что носят бедуины. Впрочем, мы сейчас все были одеты в такое, и все были похожи на бедуинов. Отсветы костра играли на лице старца, и причудливая вязь теней дополняла его образ. Как обычно, празднование проходило ночью.

— Мое слово! — снова произнес мудрец, чьего имени я так и не запомнил. — Все вы знаете, почему мы сегодня празднуем. Но я все равно это скажу — мы празднуем, потому что намедни, когда тьма Фукхата накрыла священный Нала-Су, с запада пришел воин, принесший с собой свет Ифары. Он сразил повелителя небес и спас наших стариков, жен, дочерей и сыновей. Спас всех нас!

Народ одобрительно застучал кубками о столы. Я даже покраснел. Рядом сидела Мия и хитренько подмигивала, толкая меня локтем в бок и попутно переводя все, что говорил мудрец. Я же смотрел в стол и старательно пытался провалиться под землю. Тут мудрец повернулся ко мне и почему-то лукаво, но по-доброму улыбнулся.

— Я стоял на стене и смотрел, как на черном хизе мчится некто. Сперва я решил, что это очередное отродье тьмы Фукхата, но потом этот некто взлетел вместе с хизом над ревущим пламенем. Когда же дух пустыни упал на землю, некто оттолкнулся от воздуха, будто от растянутой парусины. Его сверкающие, как небесные молнии, клинки вонзились в тело повелителя небес. И когда они взмыли с драконом в небеса, я понял, как наши тенесы — так у них называются барды — будут называть спасителя Нала-Су. Этого безумного воина, не знающего страха перед повелителем, быстрого, словно ветер, с оружием, отлитым из небесного серебра, тенесы назовут Безумным Серебряным Ветром. И сотни лет песни о Ветре будут петь под сводами дворцов и шатров, а Нала-Су никогда не забудет сего подвига.