Путешествие Нильса с дикими гусями

– Если же за этот час, – продолжал аист, будто и не слышал мальчика, – ни одному купцу в Винете не удастся хоть что-то продать кому бы то ни было из живущих на земле, то город снова погружается в воду. Если б у тебя, Мальчик-с-пальчик, была с собой хоть самая мелкая монета, то город остался бы на берегу.

– Ах, господин Эрменрих! Теперь я, кажется, догадался, почему мы прилетели сюда ночью: вы думали, что я смогу спасти этот чудесный город. Мне так жаль! Если б я только знал раньше…

Нильс закрыл лицо руками и разрыдался. И трудно было сказать, кто больше горевал – мальчик или аист Эрменрих.

* * *

На следующий день дикие гуси собрались лететь к острову Готланд, причём выбрали этот путь ради Нильса. И Мартин, и другие гуси заметили, что уже два дня мальчик был молчалив и о чём-то грустил. А тот и вправду пребывал в печали, не в силах забыть чудесным образом явившийся ему город. Перед его мысленным взором стояли красивые дома, величественный собор, шумные улицы. «Ах, если б мне удалось вернуть всё это к жизни, – думал Нильс. – Какое несчастье, что такая красота скрыта на дне моря!»

Акка и белый гусь, узнав о причине его печали, убеждали мальчика, что это был всего лишь сон, но он-то знал, что всё это видел в действительности.

– Если Мальчик-с-пальчик сокрушается о чудесном городе, то я, кажется, знаю, как его утешить. Надо показать ему одно место, краше которого нет на Земле, – предложила старая гусыня Какси, многое повидавшая на своём веку.

И вся стая отправилась к острову Готланд – в то самое место. И действительно, скоро грусть Нильса уступила место любопытству, с которым он смотрел вниз, на землю. Погода была почти летняя, и деревья уже покрылись пухлыми почками, а луга зазеленели: на тополях качались длинные тонкие серёжки, а на кустах у деревенских домиков появились нежно-зелёные листочки.

Вскоре гуси повернули на запад. Теперь перед ними снова расстилалось необъятное синее море, а впереди, у самого берега, раскинулся сказочный город. Близился закат, и стена, окружавшая город, а также башни и высокие готические дома и церкви казались совсем чёрными на фоне всё ещё светлого неба. Нильса охватило волнение – так этот город был похож на тот, что предстал его взору ночью, – но когда гуси подлетели ближе, понял, что зрение его обмануло. Разве можно сравнить человека в нарядных одеждах, усыпанных драгоценными камнями, с нищим в лохмотьях?

Вполне возможно, что и этот город некогда был таким же прекрасным, как Винета, судя по стене с высокими башнями и резными воротами. Сейчас на башнях не было крыш, ворота стояли распахнутыми – от прежнего великолепия не осталось и следа, уцелели только каменные стены.

Вглядываясь в раскинувшийся внизу город, Нильс видел множество невысоких домишек – лишь кое-где попадались островерхие здания или старинные церкви, но и на их фасадах не было ни искусной резьбы, ни каких-либо иных украшений. Видел мальчик и узкие улицы, безлюдные и тихие в этот вечер, а перед глазами вставала совсем иная картина: шумная площадь, толпы разодетых горожан, лавки с богатыми товарами, всевозможные мастерские.

Нильс Хольгерссон смотрел вниз и не замечал, что домики хоть и маленькие, но уютные, с красными геранями на балкончиках, как не видел ни садов с тенистыми аллеями, ни живописных развалин, увитых плющом. Его пора-зило пышное великолепие прошлого, а неброское обаяние настоящего осталось им незамеченным.

Дикие гуси, устроившись на ночлег в развалинах старой церквушки на окраине города, вскоре заснули, а Нильс ещё долго сидел, глядя через дыру в крыше на звёзды, мерцавшие в небе, и думал, что волшебный город, который он видел, тоже со временем пришёл бы в упадок под разрушительным действием времени, так что, может, и к лучшему, что он исчез в пучине морской, но сохранил своё великолепие.

Приманка

Отдохнув и поднабравшись сил, стая Акки Кебнекайсе снова тронулась в путь. Вскоре море осталось позади, и вот уже гуси достигли плодородной долины, посреди которой раскинулось озеро Токерн, такое огромное, что его можно было принять за море.

В прежние времена крестьяне пытались осушить озеро и отвоевать у него плодородную землю, чтобы сеять хлеб, но им это не удалось, и озеро осталось на своём месте, хотя со временем и обмелело: берега его сделались топкими и болотистыми, а из воды поднялись небольшие илистые островки.

На берегах Токерна царствует камыш: нигде больше нет таких густых зарослей, к тому же таких высоких – лодка пробивается сквозь них с трудом. К воде можно подобраться только в тех местах, где люди его вырубили. И пусть камыш не подпускает к озеру местных жителей, зато надёжно защищает всякую живность: в укромных местечках водоплавающие птицы кладут яйца и выводят птенцов, не опасаясь вражеского нападения и не испытывая недостатка в пище.