Путешествие Нильса с дикими гусями

– Погодите, погодите! Скоро узнаете! – отвечали гуси, которые уже несколько раз совершали перелёт.

Когда стая пролетела горы и леса, сверкавшие между ними озёра, скалы и холмы, гусята восхищённо спрашивали:

– И в целом свете так? В целом свете так?

– Погодите, погодите! Скоро увидите, каков он, белый свет, – успокаивали их старые мудрые гуси.

И вот наконец стая пролетела над горами и очутилась в Сконе, а старая предводительница воскликнула:

– Смотрите вниз! Оглянитесь кругом. Вот так будет за морем!

Стая летела всё дальше: вот уже и луга показались с пасущимися стадами. Акка вела своих подопечных над Сконе не случайно. Нильс не сразу понял, что мудрая гусыня специально пролетела в этот день через всю провинцию Сконе, чтобы он знал: места, где он вырос, ничуть не хуже любых других на свете. Впрочем, в этом не было особенной надобности: стоило Нильсу увидеть знакомые места, как его неудержимо потянуло домой.

* * *

Стоял пасмурный, хмурый день. Гуси паслись на просторных нивах, когда к Нильсу подошла Акка.

– Похоже, погода улучшается, – сказала старая гусыня. – Пожалуй, завтра можно совершить перелёт через Балтийское море.

– Да, – коротко ответил мальчик.

Ему спазмом сдавило горло, и он не мог говорить. Нильс до сих пор надеялся, что здесь, в родных местах, он каким-то волшебным образом сможет освободиться от чар.

– Мы ведь совсем недалеко от твоего дома. Я думала, ты захочешь побывать у родителей – ведь ты давно их не видел.

– Мне всё равно, – ответил мальчик, но голос его дрогнул – было ясно, что он обрадовался предложению гусыни.

– Если белый гусь останется в стае, то за него нечего опасаться, – успокоила Нильса Акка. – Тебе, наверное, хочется посмотреть, что делается дома. Да и помощь им не помешает.

– Правда ваша, матушка Акка. Как я об этом раньше не подумал! – воскликнул Нильс.

Тотчас же они отправились в путь, и вскоре гусыня подлетела к каменной ограде, окружавшей хозяйство Хольгера Нильссона.

– Удивительно! Всё здесь осталось по-прежнему! – Нильс влез на ограду, чтобы оглядеться. – Мне кажется, только вчера я сидел здесь и наблюдал, как вы пролетали.

– У твоего отца есть ружьё? – неожиданно спросила Акка.

– Ещё бы! Из-за ружья-то я и остался дома и не пошёл тогда, в воскресенье, в церковь.

– В таком случае мне не стоит здесь оставаться. Лучше завтра пораньше встретимся на берегу, а сегодня переночуй дома.

– Нет, не улетайте, матушка Акка! – заволновался мальчик и быстро спрыгнул на землю. У него было смутное предчувствие, что с ним или с гусыней что-то случится и они больше не увидятся. – Честно говоря, я огорчён, что не могу вернуть себе прежний облик, но всё-таки ничуть не жалею, что весной присоединился к вам. За то, что мне посчастливилось совершить это необыкновенное путешествие, я даже готов навсегда остаться таким, как есть!

Акка, прежде чем ответить, глубоко вздохнула:

– Мне нужно поговорить с тобой об одном деле, но поскольку ты не хочешь ночевать дома, нет нужды и торопиться.

– Вы знаете, что я на всё готов ради вас, – заверил её мальчик.

– Если ты и вправду научился от нас чему-то хорошему, Мальчик-с-пальчик, то, может, теперь не считаешь, что всем должны владеть люди? – торжественно начала Акка. – В вашем распоряжении вся земля, и можно было бы оставить немного места – пустынные шхеры, мелководные озёра и болота, неприступные скалы и глухие леса – для нас, птиц и зверей, где мы могли бы жить в мире и в покое. Всю жизнь за мной гонялись и на меня охотились. Хорошо было бы иметь где-нибудь тихий приют для таких, как я.

– Я был бы рад помочь вам, но у меня никогда не будет власти среди людей.

– Мы стоим здесь и разговариваем так, словно никогда больше не увидимся, – перебила его Акка, – а между тем завтра опять встретимся. Ну а теперь я должна возвратиться к своим.

Она взмахнула было крыльями, но помедлила, несколько раз погладила мальчика клювом и только тогда улетела.

Хотя дело происходило днём, во дворе не было ни души и мальчик свободно мог пройти куда вздумается. Он направился в хлев, зная, что коровы всё расскажут в подробностях. Только сейчас там царило уныние: весной было три коровы, а теперь осталась одна, Тучка, которая стояла с низко опущенной головой и почти не прикасалась к корму.

– Здравствуй, Тучка! – крикнул мальчик и без малейшего страха запрыгнул в стойло. – Что поделывают отец и мать? Как поживают кошка, гуси и куры?

Признав Нильса по голосу, корова отступила и как будто хотела его боднуть, но, поскольку уже не была такой строптивой, как раньше, внимательно посмотрела на него, прежде чем прогнать. Он хоть и остался таким же маленьким, каким был в тот день, когда улетел с гусями, и одежда та же, но что-то в нём изменилось. У прежнего Нильса Хольгерссона была тяжёлая, медлительная походка, тягучий голос и сонные глаза, а этот казался смелым и гордым и, несмотря на маленький рост, внушал уважение, пусть и выглядел не особенно весёлым, на него было приятно взглянуть.