Путешествие парижанина вокруг света

— Да, приходится, — сказал Буало. — Наши жизни зависят от быстроты наших скакунов. Я сам вне себя от нетерпения выручить вашего дружка, как и вы, друг мой… Но я ничего не могу поделать. Эти пеоны из саладеро, которых мы так жестоко проучили, непременно возобновят свое нападение, желая во что бы то ни стало отомстить нам. Они ведь злопамятны. Кроме того, мое оружие, несомненно, прельщает их, и они сделают все на свете, чтобы завладеть им. Они известят о нас всех своих друзей, и не позднее чем через двенадцать часов все черти пампы будут гнаться за нами по пятам.

— Как, через двенадцать часов?

— Ну да! Они будут гнаться за нами и днем и ночью, не давая вздохнуть нам ни минуты, ни на секунду не теряя нашего следа, так как это хорошие следопыты.

— Вы говорите, что они выследят наш путь даже в этих травах, в этих колдобинах?

— Не сомневайтесь в этом!

— Но куда же мы несемся?

— На северо-запад! Нам необходимо, как я говорил, укрыться в каком-нибудь городе, а там уж видно будет!

— А какой город ближайший, по вашему мнению?

— Я знаю только Санта-Фе-да-Борха.

— А далеко это?

— Приблизительно четыреста восемьдесят километров по прямой линии!

— О, черт! Четыреста восемьдесят километров на лошадке… для матроса, как я, о-ля-ля! Да я останусь без задних частей брюк… Или теперь, или никогда мне суждено стать первоклассным кавалеристом, это несомненно!

— Да вы и сейчас неплохой кавалерист!

— Вы находите?

— Без преувеличения! Я, конечно, не скажу, что у вас особенно красивая посадка в седле, но вы держитесь уверенно, а это самое важное!

— Тем лучше! Элегантную посадку мы приобретем, когда будет время. Но хотя наши кони несутся, как первоклассные авизо, тем не менее мы никогда не заставим их промчаться все эти сотни километров… Ведь они же не птицы.

— Нам потребуется на это дней семь, ну, возможно, чуть меньше!

— Раз вы мне это говорите, я готов верить на слово, но, во всяком случае, это здорово!..

— Ах да, я и забыл, что у нас по пути будет еще маленький городок Кашовейра на Рио-Пардо, и если нам не отрежут путь направо, естественным образом разгадав наши намерения, то нам можно будет направиться туда!

Буало придержал своего коня. Фрике сделал то же самое. Запасные кони маленького табуна последовали их примеру и тотчас же принялись есть траву. Они тоже не теряли даром времени.

Молодой человек достал из одного из своих бесчисленных карманов превосходную карту Южной Америки. Разложив ее перед собой, он принялся определять свое местонахождение с искусством опытного путешественника.

Руководствуясь своим компасом, он провел линию маршрута и, уложив на место карту и компас, с довольным видом прищелкнул языком, сказав своим обычным спокойным голосом:

— Вперед!

— Хм! — заметил Фрике. — Как видно, и на суше тоже прокладывают курс, как и в море!

— Ну конечно, без этого нельзя распознать свое положение на суше и на море!

— Да, но у вас нет ни инструментов капитана судна, ни его методов!..

— Да, и мое определение несколько иное. Я приблизительно знаю пройденное пространство, судя по быстроте хода наших коней. Компас определяет мне только направление, а карта укажет мне те естественные препятствия, которые должны встретиться нам на пути!

— Что ни говори, а наука и опыт дело хорошее! Что бы я стал делать здесь один, без вас?! Когда я вернусь во Францию, то ручаюсь, что примусь самым усерднейшим образом учиться всему, чему можно!

— И вы хорошо сделаете, друг мой. Я, со своей стороны, помогу вам, насколько только смогу!

Время шло. Лошади мчались во весь опор, нимало не замедляя своего аллюра; ничего не говорило о том, что они начинали утомляться или чувствовали потребность восстановить свои силы отдыхом. Бесконечная пампа простиралась во все стороны до края горизонта, только кое-где виднелись кустарники или иная поросль, нарушающие ее однообразие.

— Ну вот мы и в пампе! Европейцы называют также все пространство вне городов «камп». Это сокращенное слово от «campo», означающее по-испански «поле». Я тоже не знал этого названия — ведь наши комнатные путешественники злейшие шутники. Представьте себе, что, прежде чем отправиться путешествовать, я набил себе голову целой серией сведений, почерпнутых мною из толстых томов, принадлежащих перу плодовитых и с весьма богатой фантазией господ, не видавших даже и колокольни Сен-Клу. Я принял все это за чистую монету, а они лгали, как простые болтуны.

— В самом деле? А я бы выпил это, как молочко, и не поперхнулся; ведь это напечатано в книгах!

— Это, видите ли, от того, что всякие россказни, когда их читаешь в книге, всегда кажутся правдой. Я сам попался, как простачок, на их басни. Так, например, господа писатели позволяли себе уверять людей, что пампа — это сплошная равнина, плоская, как озеро, и что на ней, куда ни кинешь взгляд, всюду видны только травы, травы и травы… Мало того, они уверяли даже, что трава-то здесь только одного рода — Gynerium argenteum — знаете, те серебристые метелочки на тонком стебле, род ковыля, который можно встретить и у нас в садах?

— Да, да. Я их видел на дачах в окрестностях Парижа!