Путешествие по арабским странам

Петер снова выглянул в окно; тотчас же подошел парень, вопросительно взглянул на него и, не сказав ни слова, предложил газету на английском языке. Петер лишь покачал головой и отвернулся. Кто-то тронул его за плечо. Это был все тот же парень, так же он глядел и тем же жестом предлагал газеты, только на этот раз немецкие.

Тут же подошел другой парень с хитрым лицом. Под мышкой и в руках он держал кнуты. Один он протянул Петеру, затем, усмехнувшись с видом заговорщика, взялся за рукоятку и медленно, чтобы усилить впечатление, вытянул из кнута, оказавшегося ножнами, длинный, узкий четырехгранный кинжал. Довольный произведенным впечатлением, он произнес по-английски: «Дешево», всунул кинжал в ножны и украдкой оглянулся, будто делал нечто незаконное, хотя никто не обращал на него ни малейшего внимания. Видимо, это входило в программу продажи.

— Дешево, — повторил он, — только двадцать пять пиастров, четверть фунта только.

У соседнего столика официант в белой куртке разговаривал по-немецки с двумя мужчинами, с которыми он, казалось, был немного знаком.

— Сколько это стоит? — спросил один.

Ахмед и Петер прислушивались к разговору, так как ждали этого же официанта.

— Фунт за бутылку, — небрежно бросил официант.

— Ничего себе, — несколько неуверенно протянул посетитель, — говори делом, сколько?

— Ну ладно, давайте шестьдесят пиастров.

Затем официант подошел к столику Ахмеда и Петера, и они заказали по стакану сока манго.

— Это он, конечно, забавлялся, — сказал Ахмед. — У арабов забава и дело нераздельны. Многие запрашивают высокие цены, но если им сразу платят, они, хоть и довольны, что заработали, не получают от сделки никакого удовольствия. Интересно поторговаться. потребовать фунт за вещь, которая стоит половину, затем сбавить цену до восьмидесяти, семидесяти, шестидесяти и наконец получить за нее пятьдесят пять, то есть пять пиастров сверх ее цены, — вот это сделка, это доставляет радость!

Ахмед говорил с таким оживлением, будто, рассказывая о трюках своих соотечественников, сам испытывал торговый азарт.

Тем временем перед окном появился новый субъект. Он играл свою роль, как актер в детективном фильме. Этому человеку было, наверно, лет тридцать, на нем была не галабия, а коричневый костюм, хотя и сильно поношенный, но еще приличный. Галстук отсутствовал, и верхняя пуговица на светлой полосатой рубашке была расстегнута. Левую руку человек держал в кармане пиджака. Не вынимая ее, очень таинственно, с большой опаской, он поднес карман к глазам Петера и тут только высунул наружу большой и указательный пальцы, между которыми на миг блеснуло кольцо с изумрудом и сверкающими камешками. Затем рука поспешно погрузилась обратно в карман.

— Нашел на улице, — шепнул мужчина, — очень дешево! Десять фунтов!

— Ля!

Карман пиджака снова приблизился к глазам Петера, снова вынырнули пальцы, на этот раз они сжимали ручные часы.

— Четыре фунта, — прошептал мужчина.

— Ля.

— Очень дешево. Три фунта.

— Ля.

— Мне нужны деньги. Два фунта.

Но когда и эта цена не соблазнила покупателя, египтянин, забыв о таинственности, внезапно преобразился в почтенного купца, совершенно открыто вытащил из другого кармана пиджака темные очки и предложил их купить по случаю за три фунта.

— Такие очки ты можешь получить в магазине за двенадцатую часть этой суммы, — спокойно сказал Ахмед, бросил торговцу несколько слов по-арабски, и тот исчез в темноте переулка.

Но вслед за ним к окну приблизился старик в темной галабии и помахал блестящим браслетом цвета серебра:

— Первоклассный браслет для первоклассной дамы.

Для ассортимента он вытащил из-под мышки плоский пакетик в целлофане:

— Первоклассная китайская сумка для первоклассной дамы.

Сверху он положил еще цветные открытки, затем марки и предложил браслет, сумку, открытки и марки, все первоклассное, за смехотворную цену в двадцать пять пиастров.

— Минимум восемнадцать он на этом заработает, — прокомментировал Ахмед.

Петер ничего не купил, и, очевидно, во дворе стало известно, что он только делает вид, будто хочет что-то приобрести, и что к тому же рядом с ним сидит араб. Торговцы больше не показывались у окна. Вместо них в полутемном дворе появился седобородый старик. Он снял со спины шарманку и начал крутить ручку. Из ящика полилась однотонная арабская мелодия. Звуки тамбурина, по которому слабо ударял маленький мальчик, не только не оживляли, а скорее делали ее еще монотоннее. Затем старик заиграл модную западную песенку, а мальчик, протягивая тамбурин, подошел к окну и большими глазами выжидательно посмотрел на иностранца. Петер взглянул на Ахмеда.

— Дай ему пиастр, — сказал тот.

Мальчик взял монету, сунул ее себе в карман, опустил тамбурин и протянул Петеру ручонку.

— Сигарету! — сказал он и показал на старика с шарманкой, который, улыбаясь и кланяясь, заранее благодарил за персональный подарок.

— Час почти прошел, — сказал Ахмед.

— Ты соскучился по Ивонне? — спросил Петер.

— Нет, но любопытно.