Путешествие по арабским странам

— Сейчас кончу. Вы знаете также, что американское правительство предложило Египту кредит в сотни миллионов долларов, но с условием, что оно будет контролировать хозяйство страны и расходы правительства на сооружение плотины, будет определять, конечно, кто получит заказ на строительство, да и все остальное тоже, — короче, будет осуществлять контроль над всем Египтом и перекачивать его богатства в Америку.

— Разве не прекрасны эти пальмы? — спросила Ивонна.

Ахмед удивленно посмотрел на нее и машинально ответил:

— Конечно, прекрасны.

— К чему толковать о таких серьезных материях, вместо того чтобы наслаждаться прекрасным вечером? — спросила Ивонна с наигранной озабоченностью. — Извините, но Петер ведет себя благоразумнее.

— Благоразумен тот, кто не возражает Ивонне, — заметил Петер.

— Правильно, милый, — ответила она. — Ваш друг разговаривает со мной так, будто я миллионерша. Но я ведь не миллионерша.

— Вы — нет, но, может быть, ваш издатель? — сказал Ахмед.

Ахмед ушел. Он распрощался с видом некоторого превосходства, когда из-за соседнего столика поднялись двое его знакомых.

— Бизнес. — извинился он перед Ивонной, — на редкость удачный случай поговорить с нужными людьми.

Ивонна нашла, что Ахмед неплохой собеседник, умный, находчивый, не лишенный чувства юмора, но то, что он ушел, ее не огорчило и не могло испортить остаток вечера. Если Ивонна еще попадет в Египет, он может ей пригодиться — ведь по нему можно судить о настроении в стране, и она попросила Петера дать ей номер телефона Ахмеда.

— 80180… а дальше я не скажу, пока вы не сознаетесь, для чего он вам нужен.

— Я собираюсь пофлиртовать с ним, — солгала она.

— Это веская причина, — Петер назвал последнюю цифру. — А что мы теперь будем делать?

— Танцевать, — ответила она.

Он взял ее за талию. Она танцевала легко и просто. Места было мало, и всякий раз, когда им приходилось уступать дорогу другой паре, их тела соприкасались, но они делали вид, что не замечают этого, и немедленно восстанавливали дистанцию.

— Вам не кажется странным, что вы и я сидим здесь вместе? — спросила она, когда они возвратились к своему столику.

— Быть может, странно, — сказал он задумчиво, шутливым тоном, — быть может, весело, быть может, интересно, быть может, поучительно, быть может, больше, быть может, меньше. Этого я еще точно не знаю. Пути Судьбы неисповедимы.

«Из-за такого количества «быть может» вы так ни на что и не решитесь, — съязвила она.

— Быть может, — упорно повторил он.

— Что бы сказали у вас дома, — продолжала она и том же тоне, — если бы узнали, что вы — гражданин коммунистического государства — танцуете с капиталисткой?

— Вы значит, все-таки миллионерша? — спросил Питер.

— Почему?

— Потому что назвали себя капиталисткой.

— По своей идеологии, скажем. Я ведь все же приехала из буржуазной страны.

— Вы, значит, капиталистка с идеологией, но без капитала.

Хватит острить, отвечайте! Что бы сказали у вас дома?

— Во всяком случае, поинтересовались бы, а есть ли у нее хотя бы эротический капитал?

— Во всяком случае! Я, впрочем, во время танца подумала нечто подобное.

— И поэтому заговорили о капитализме и коммунизме?

— Не могла же я заговорить об эротике.

— Почему, собственно?

— Большинство американцев не признают чувства. Только money[29] и sex[30].

— В это я не верю.

— У вас есть опыт в этой области?

— Слишком мало. А у вас?

— Я была замужем.

— Уже?

— Темпы у нас иногда сногсшибательные. Но вы так и не ответили на мой вопрос серьезно.

— Серьезно?

— Именно.

— Мне бы больше хотелось еще раз потанцевать с вами.

Обняв ее, он сказал:

— Лучше танцевать, чем драться. А серьезно я отвечу так; мы везде ищем контактов и не боимся их, как вы.

Они пошли танцевать.

— Как можно более тесных контактов, кажется, — заметила она.

— Если того требуют обстоятельства, — отпарировал он. — Даже на маленьком пространстве можно ладить друг с другом.

Они спустились по каменной лестнице к выходу в парк, дорожки которого скудно освещались цветными фонариками. За этим полумраком лежала тьма, полная, казалось, тайн. Рядом, чуть не задев их головы, промчалась летучая мышь. Кошка прошмыгнула в кусты. У стены гостиницы был привязан ослик, он стоял неподвижно, будто спал. Мимо, словно привидение, бесшумно проскользнул человек в белой галабии. Они вышли на свет.

— Знаете, где я еще ни разу не была? — спросила Ивонна. — В Сахара-сити.

— Я тоже.

— Если завернуть туда, мы потеряем каких-нибудь четверть часа.

Таксист взялся найти ночью дорогу в пустыню, но увидели они не много. Несколько раз они проезжали словно через ущелья.

— Стены гробниц, — пояснил водитель.

Затем далеко впереди в пустыне показались огни и они поняли, что, описав большую дугу, движутся по направлению к ним. Петер и Ивонна попросили остановить машину и вышли.

В пустыне было тихо и очень темно, серп луны исчез, над мраком в вышине мигали и сверкали звезды; одни искрились, другие излучали ровное белое сияние. В свете фар виднелись неясные очертания дороги. Они попросили выключить фары.