Путешествие по арабским странам

Здесь природу удалось покорить. День за днем у мертвой пустыни отвоевывали все новые участки и возвращали их к жизни. Петер Борхард с удивлением смотрел на усеянные плодами апельсиновые деревья, на посадки фасоли, картофеля и клубники, кукурузы и дынь, на поля пшеницы, земляного ореха и кормовых трав. При виде больших плантаций деревцев, часть которых была покрыта, будто шляпами, остроконечными колпаками из камыша, Петер, пораженный, спросил:

— А это что такое?

— Это молодые манговые деревья, через несколько лет они начнут плодоносить.

Манго? Так вот как растет этот изумительный плод, которым Петера в первый же день по приезде угощал в Каире его друг-египтянин. Манго плохо сохраняется, поэтому за границей он почти неизвестен.

— Мы называем манго пищей Аллаха, — сказал египтянин. — Возьми зеленый, он лучше освежает. Желтые обычно уже перезрелые и мягкие.

Они разрезали плод пополам, вынули крупную твердую косточку и принялись есть, маленькими ложечками вынимая мякоть из корки.

— В следующий раз попроси, чтобы плод выжали, и выпей сок, — посоветовал египтянин.

По вкусу манго напоминает многие изысканные фрукты. Ананас? Банан? Апельсин? А может быть, дыня? Похоже на все эти фрукты, и ни на один из них в отдельности! Короче, божественный плод, пища Аллаха.

«Он введет вас… в сады, где внизу текут реки, и в приятные жилища в садах Эдема. Это — высшая прибыль!»

О садах, богатых водой, говорится во многих стихах Корана, ибо где есть вода, там и рай. За посадками манговых деревьев снова начинался белый песок. Один неверный шаг — и рай снова превратится в пустыню.

— Шляпы не на всех деревьях? — опросил Петер.

— Только на мужских, — ответил египтянин.

— А почему женские не наряжают? Ведь они дамы!

— Мужские деревья кокетливее.

В маленьком открытом вездеходе Петер и египтянин ехали по местности, еще до сооружения каналов выровненной бульдозерами. Они сгладили выпуклости и небольшие холмы, засыпали углубления и ложбины и превратили этот участок пустыни в равнину. Вдоль берегов каналов местами посажены деревья, но они еще слишком малы, чтобы отбрасывать тень или ослаблять силу ветра, дующего из пустыни. На полях между посадками сверкали белые пятна, напоминая о песке и пустыне. Трудно было избавиться от мысли, что песок может с чудовищной быстротой поглотить растения, как только рабочие и агрономы перестанут им помогать. Здесь еще не появилась естественная растительность, а были лишь гигантские парники, чудом созданные и поддерживаемые человеком. Но именно эта мысль помогала постичь значение созидательного труда людей. В Коране говорится: «… пролили воду ливнем, потом рассекли землю трещинами и взрастили на ней зерна, и траву, и маслины, и пальмы, и сады густые, и фрукты, и растения».

И человек увидел, что это хорошо.

Машина мчалась по лишенной тени дороге, ветер трепал волосы и охлаждал кожу. Вдали показалось здание.

— Цементный завод, — сказал египтянин.

Рядом с шоссе возвышалась башня.

— А это насосная станция!

По ту сторону поля виднелось еще два больших строения.

— Обувная и одежная фабрики.

Вокруг фабрик лежал белый песок. Они были построены из пустотелого кирпича, да и вся архитектура зданий была подчинена одной цели — создать внутри прохладу. Крыша служила вентиляционным устройством и походила на вытянутую гармошку. Рабочие и работницы сидели у современных машин в огромном зале — единственном на все предприятие, — таком высоком, что люди в нем казались пигмеями. Рабочих подыскивали во всех районах страны, но, прежде чем поступить на фабрику, они проходили специальную подготовку в учебном центре.

Он был построен, когда канал еще только проектировался и вокруг простиралась пустыня. С виду он ничем не отличался от других поселков на новых землях: такие же ряды одноэтажных домов под плоскими крышами, такие же здания для детского сада и школы, для женских и мужских курсов.

Тысячи людей уже давно работали в этом районе, и большинство из них не было связано с учебным центром. Они выравнивали пустыню, расширяли сеть каналов, распахивали целину, строили насосные станции и дороги, возводили поселки и фабрики. Когда их нанимали, думали только о том, справятся ли они со своей работой. В учебном же центре готовили людей, которым предстояло поселиться в новом краю навсегда.

— Как производится отбор и обучение будущих жителей и как они здесь живут, я расскажу вам в следующий раз, если вы сейчас не располагаете временем, — любезно закончил свои объяснения культорга-низатор.

— Я скоро опять приеду, — ответил Петер Борхард, — ведь из Каира сюда только час езды.

Корабли ждут лоцманов

На дорожных столбах стояли арабские цифры. Большинство из них ничуть не походило на те, которые в Европе называют арабскими. Схожи единица, девятка, зато наш ноль, только заостренный кверху, обозначает у арабов пятерку, а точка — ноль. Арабы явно не желают утруждаться ради «нулей»: поставили точку — и ладно!

Чтобы отвлечься от однообразия пустыни, Петер читал цифры. Они выглядят так: