Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.

   С выходом из Кирганика для лошадей наступило особенно тяжелое время; оводы и комары до того досаждали им, что лошади почти не ели, а все время льнули к дымокурам. Дорога также была не из легких. Поэтому в Машуре я решил дать им трехдневный отдых. Выбрав достаточно хорошее пастбище, устроили среди него между деревьями род загонов, защищенных дымокурами, где и спасались лошади днем; паслись они только ночью, когда холод прогоняет комаров. Накопилось также немало всякого рода починок и переделок, так что людям не приходилось сидеть без дела. Для нас же с Савичем доставили немало работы ближайшие окрестности Машуры.

   Лагерь наш на эти три дня -- 8, 9, 10 июля -- разбит у самого берега реки на мощном слое аллювия, состоящего здесь из песка, окрашенного перегноем; к реке он обрывается отвесно сажени на полторы. Низменность за лагерем представляет собою край большого, сильно заболоченного озера, исток которого впадает в реку у самой деревни, и хотя он не велик сейчас, но, должно быть, судя по его руслу, бывает много больше, почему через него даже переброшен мост. Озеро это длиной не менее 3 верст, при различной, но всюду небольшой ширине; по-видимому, оно представляет собою заглохшую и сильно разработанную когда-то старицу Кимитиной. Говорят, что в весеннее половодье Камчатка иногда затопляет гриву, на которой мы стоим, и сливается с этим озером в одно целое. С южной стороны и со стороны реки озеро заросло сплошной стеной хвоща (Equisetum limosum), цикуты, манника (Glyceria acutiflora) и пр.

   9 июля мы собрали нашу брезентовую лодку, и я поехал исследовать озеро. Пробравшись с трудом через прибрежные заросли, я выехал на средний небольшой плес его. Температура воды у дна его 21°, на поверхности местами более. Всюду рассеяны как бы дымчатые островки; это цветет рдест (Potamogeton perfoliatus); по дну сплошной ковер из ряски (Lamna trisulca) и молодого стрелолистника (Sagittaria); у берега, на упавших в воду прутьях, много зеленой бодяги; озеро цветет, и местами вода его превращена в густую кашу из колоний ручейницы (Rivularia) и волчка (Volvox). Далее на запад озеро суживается, вода его делается много чище, и оно приобретает вид реки, текущей между лесными берегами. Лес на берегу переходит в чистый ельник. Здесь температура воды у поверхности 18,5°, а на поверхности ила, т. е. на глубине двух аршин, 14,5°. Отсюда хорошо видны высокие песчаные яры правого берега р. Камчатки с отвесными оползнями и густым лесом наверху. Это яры ниже селения. Ближний конец озера совсем зарос плавающими и болотными травами; по дну везде мощный слой ила, мешающего определить истинную глубину этого водоема.

   Другая экскурсия на покосы машурцев выяснила, что лучшие покосы с прекрасными зарослями пырея (Agropyrum repens) расположены на местах старых пашен и опытных участков. Аллювий Камчатки, по-видимому, достаточно плодороден, хотя полоса его, сжатая руслами стариц и болотом, очень невелика. Кроме того, самый состав растительности здесь немного искусственный; в наследство от культуры остались и пырей и клевер, присутствие которых сильно улучшает сено. Этим как бы указывается и путь (травосеяние) для будущей помощи начаткам сельского хозяйства на полуострове. Еще во времена экспедиции Беринга, после 1743 г., Шмалев избрал для хлебопашества уроч. Кимитино, близ Машурского селения (см. Слюнин, 647); следовательно, времени для того, чтобы культура хлебов пустила здесь корни, было довольно; однако, кроме пырея и клевера, ничего не осталось.