Путешествие по Средней Азии

тарелкой фруктов на голове". Эта поговорка свидетельствовала о признании его

усилий обеспечить в стране безопасность и одновременно поощряла всех к

по-ездкам.

В Нишапур ведут две дороги: одна - через горную область, другая - по

более низкой холмистой местности. Я выбрал вто-рую. Когда я в сопровождении

своего татарина, чья лошадь была с избытком нагружена всем необходимым для

странствия, вы-ехал на своем крепком коне, то предвкушение счастливою

возвращения домой и удобства хорошо снаряженного путешест-вия привели меня в

на редкость радостное настроение. То и дело встречались караваны паломников

или караваны с товарами. При таких встречах всегда обмениваются

приветствиями. Велико же было мое удивление, когда я в одном из

предводителей каравана, который шел из южной Персии в святой город, узнал

того ширазца, в обществе которого два года назад посетил руины Персеполя

Накш-и Рустем и прекрасный город, где ро-дился великолепный Хафиз. Если в

Азии с кем-нибудь дли-тельное время постранствуешь, то уже становишься

наполовину его родственником. Славный ширазец был чрезвычайно обра-дован,

узнав меня; каравану пришлось смириться с остановкой на четверть часа, и,

пока мы, сидя на песке, раскуривали дружеский кальян (персидская трубка), в

памяти моей всплыло много картин прекрасного прошлого. Великолепные

монументы древнеперсидской цивилизации! Как оживило, как воодушевило меня

воспоминание о вас! Валериан с его цепями, Шапур с его гордым обликом^138 ,

благотворный Ормузд - все эти искусные барелье-фы, казалось, плыли передо

мной в воздухе, как фата-моргана; но теперь их очарование возросло в тысячу

раз, потому что я оста-вил позади сказочную Бактрию и Согд, те места,

которые вызывали ужас даже у войск Александра.

Я пообещал ширазцу вскоре снова посетить его родину, это обещание его

утешило, и мы расстались. Так, бодро продвигаясь вперед, в первый день я не

почувствовал никакой усталости; к ночи я прибыл на станцию Шерифабад. Это

был первый вечер, который я провел как хорошо снаряженный путник. Раньше мне

всегда нужно было сначала выпросить дров и муки, я должен был произнести

благословения и молитвы за приют; всегда мне приходилось бояться, что меня

выставят из дома голодным. Теперь я был господин; гордо въехал я в чапархане

(почтовый двор), грубым тоном потребовал квартиру; хотя внешне я *[215]

*казался вполне человеком Востока, почтмейстер вскоре заметил, что имеет

дело с путешественником, который располагает мощ-ным эликсиром жизни. А что

не сделает перс за деньги! Мой татарин приготовил хороший ужин: рис, сахар,

жир, мясо - всего было в изобилии; глаза бедного узбека сияли от радости,

когда он, вспоминая прошлое, смотрел на окружающее его богатство, и

действительно, наш ужин, пусть и не роскошный, все же был очень хорош, по

крайней мере для персидской станции.

На следующее утро перед нами встала задача достичь Кадамгаха, лежащего

в девяти милях отсюда. Девять фарсахов в Хорасане - это очень много, потому

что пословица говорит: "Миля в этой провинции бесконечна, как женская

болтовня, и кто примется измерять их, у того все мерные цепи лопнут". Все

европейские путешественники жалуются на трудности дороги. Но для меня,

только что вернувшегося из Туркестана, где я на каждом шагу терпел мучения,

это были сущие пустяки. Со-вершенно один с моим татарином, хорошо

вооруженный, верхом на добром коне, я лишь теперь начал ощущать всю прелесть

настоящего путешествия. О вы, кто в закрытом вагоне в страш-ную июльскую

жару вынужден любоваться лицом запыленного и закопченного кондуктора, знаете

ли вы, что такое путешествие? Хорошее седло лучше ваших мягких кресел.

Человек передви-гается беспрепятственно и свободно; его поводья - это его

воль-ная воля, его меч - его закон, его ружье - это власть, его за-щищающая;

он как птица свободен ото всех, но и все также свободны от него; и если он к

тому же еще знает язык и обычаи страны, если он может обходиться без

переводчика, без ре-комендательных писем и без охраны, тогда его путешествие

воистину великолепно! Весь день на воздухе, обеденный отдых ему вдвое слаще,

а кто может описать блаженство вечера, когда путешественник, отдыхая, сидит

неподалеку от своей пасущейся лошади в окружении нужных в пути вещей перед

весело по-трескивающим костром, на котором готовится его ужин! Лучи

заходящего солнца тщетно соперничают с радостным блеском глаз. После

дневного перехода ужин кажется необычайно вкус-ным! Сон под усеянным

звездами балдахином неба освежает его во сто раз лучше, чем на роскошной

постели в королевской спальне!

Кадамгах, название моей второй станции, означает "след стопы"; это

место паломничества, где, как утверждают рели-гиозные предания, на одной

мраморной плите были обнаружены следы стопы Али, который когда-то якобы

стоял там. Следы стопы святого - на Востоке не редкость. Христиане,