Путешествие по стране Руставели

Входят Лела с золовкой. Ставят на стол подносы с фруктами и тарелки с чудесными мягкими грузинскими лепешками.

— Да, немцы в нашем доме уже однажды были, — произносит снова старик, — они жили у нас целый месяц. Когда же это только было? В тысяча девятьсот… — Вопрошающе он смотрит на сына. — Да откуда тебе это знать! Тогда я еще и сам был мальчишкой, мне тогда не было еще и 10 лет. Ах, вспомнил, мне было столько же, сколько и их сыну. Это было в 1912 году!

С подноса, который мне протягивает Леван, я беру яблоко и с наслаждением кусаю его. Испытываю невероятное облегчение. Если немцы были здесь в 1912 году, то это не страшно.

— Это были очень симпатичные люди, действительно симпатичные, — продолжает свой рассказ старик. — Они приехали к нам из Тбилиси. Там в то время жило довольно много немцев, в том числе и эта семья, вот только никак не могу припомнить их фамилию. — Сокрушенно он пожимает плечами. — Помню только, что эта семья проводила у нас отпуск. Симпатичные люди, такие скромные, такие порядочные… Да, они были из Тбилиси, из того квартала, который в свое время в народе называли "бубличный". Знаете почему?

— Видно, потому, что там жил немец-пекарь, — отвечаю я с уверенностью, доедая сладкое, как виноград, яблоко.

— Вот и не угадали! — Старик довольно потирает натруженные руки. — Там жил немец — зубной врач по фамилии Бубликов, которого очень любили.

Все смеются, и я смеюсь вместе со всеми. А тем временем Лела с золовкой ставят на стол дымящиеся миски с едой, при виде которой у меня мелькает подозрение, что Реваза здесь хорошо знают и что этот прием он подготовил заранее.

За едой мне, разумеется, приходится отведать домашнего вина. В итоге разговор снова возвращается к тому, с чего начался.

Виноградарством, как я узнаю, Леван занимается не один, а вместе со своим братом, шахтером одной из ближайших угольных шахт, который сегодня работает в ночную смену, и его женой. Лела, конечно, помогает тоже, но вообще она работает библиотекарем. Таким образом, эти четверо в свободное от работы время продолжают дело своих предков, которое их старый отец не хочет передавать в чужие руки. Судя по его продубленному всеми ветрами лицу, он и сам находится на винограднике с утра до позднего вечера.

— Грузия — родина виноделия, — поясняет степенно старик. — Виноградарством здесь занимаются столетиями, а в Европу оно было завезено только римлянами. Почтительная любовь к виноградной лозе у нас передавалась из поколения в поколение и оставила в жизни нашего народа глубокие корни. Во многих старинных песнях поется о тяжелом труде виноградарей, и уже с древних времен виноградная лоза неизменно присутствует в орнаментах, украшающих различные постройки. В качестве символа она присутствует и в государственном гербе нашей республики. Вместе с виноградным соком наш народ впитал в себя силу наших родных гор. — Выражение его лица омрачается. — В XIII в. монголы опустошили наши виноградники, порубив лозы своими кривыми мечами!..

Леван рассказывает, что вина и коньяки, производимые из сортов грузинского винограда, уже в течение многих десятилетий получают высокое признание на международных дегустациях вин, завоевывают золотые и серебряные медали. Он называет мне некоторые из лучших марочных вин: "Хванчкара", "Киндзмараули", "Цинандали", "Твиши", "Мукузани" и "Гурджаани". Из коньяков он особенно рекомендует сорта "Варцихе", "Ениссели", "Греми", а также КС и ОС, возраст которых звездочками на этикетке уже обозначен быть не может.

— На какой площади в Грузии выращивается виноград? — спрашиваю я его.

— Сейчас это более 140 тысяч гектаров, — отвечает Леван. — В четыре раза больше, чем до революции.

…Лела, освободившаяся от домашних забот, негромко беседовала во время этого разговора с Кетеван и при этом несколько раз поглядывала в мою сторону. Теперь она спрашивает меня о том, много ли немцы читают, что читают, какие у нас выходят книги; некоторые она, может быть, не знает. Лела довольно хорошо знакома с немецкой литературой, особенно XIX в. Тем большее неудобство испытываю я, когда она спрашивает меня о том, какие книги грузинских авторов пользуются у нас наибольшим спросом. Я с трудом припоминаю с десяток имен грузинских писателей, книги которых уже вышли на немецком языке и вообще доступны нашим читателям. Кроме Нодара Думбадзе, Реваза Джапаридзе и, конечно, Шота Руставели, мне приходят на ум только несколько лириков, произведения которых появились в одном сборнике: Николоз Бараташвили, Давид Гурамишвили и Галактион Табидзе.

— А что известно в Германии о Константине Гамсахурдиа? — заинтересовавшись, спрашивает Лела.

— В Германии? Что вы имеете в виду: ФРГ или ГДР?

— У вас на родине.

— Стало быть, в ГДР. У нас опубликован его исторический роман "Десница великого мастера".

— И все? — удивляется Лела.

— Да! — признаюсь я.

— Только одна книга! — Лела покачивает головой. — И это при всем том, что его жизнь и работа столь многими гранями связана с вашей страной!?