Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году

Губернатор Киамиль-паша и назначенный сопутствовать Его Высочеству бригадный генерал Акиф-паша встретили Великого Князя, который, поблагодарив их за прием, сел в поданную четырехместную коляску и приказал везти себя в православную церковь.

Следуя неотступно правилу: «не зевай», я занял место в первой попавшейся коляске и поехал за Его Высочеством.

Дом Николая Сурсок, занятый для помещения Великого Князя и его свиты

По дороге нас везде окружала толпа народа; ребятишки сновали под самыми колесами; на площадках стояли войска, в числе их два эскадрона драгун, составленных из польских выходцев; по террасам и крышам, между акациями, олеандрами и лимонными деревьями, живописно группировались женщины и дети.

Население города преимущественно христианское, а потому лица у женщин были открыты. Нельзя сказать, чтоб они были очень красивы; нет, черты их слишком резки и однообразны; но, между некоторыми группами, я все-таки заметил красавиц в полном смысле слова, с чудными черными глазами, тонким носиком и матово-бледным цветом кожи. Иногда, среди этих групп, выдавалось черное лицо негритянки и составляло в общей картинке как бы мушку на щеке напудренной маркизы. Должно быть, все население принимало участие во встрече Великого Князя, по крайней мере все лавки были закрыты.

Среди такой оживленной картины мы достигли православного собора Св. Георгия. Чтобы добраться до входных дверей, надо было пройти под сводчатыми воротами и небольшим двором.

Давка была страшная; я, хотя и отстал от Его Высочества, но тем не менее успел благополучно пробраться в церковь за спиною Акиф-паши, пред толчками и голосом которого толпа раздвигалась.

На дворе, убранном гирляндами из цветов, зелени мирт и олеандров, Его Высочество был встречен преосвященным Гавриилом Шатилою, греческим духовенством и хором детей в белых рубашках с букетами и зажженными свечами.

Выслушав приветствие, Великий Князь вошел в церковь. За нами ворвался народ, но мы стояли отдельно в деревянных нишах с креслами и избегли таким образом давки.

Собор построен кораблем, с двумя рядами четырехугольных колонн; иконостас, старого византийского письма, сделан из резного дерева; стены чисто выбелены и украшены гирляндами лампадок вперемешку со страусовыми яйцами.

Прослушав краткий молебен и приложившись к святому кресту, Его Высочество прошел к преосвященному владыке по открытой лестнице чрез двор, среди единодушных криков собравшегося народа. Женщины при этом бросали на него цветами, кропили розовою водой и благословляли.

Просидев с четверть часа у владыки и прохладившись щербетом со свежею водой, мы сели в коляски и проехали в отведенный для Его Высочества дом, который принадлежал богатому сирийцу, почетному драгоману Николаю Сурсок.

Нам говорили, что он получает до 60 000 фунтов стерлингов ежегодного дохода.

Здесь Его Высочество был встречен православною школой для арабских детей мужского пола, находящеюся под покровительством России и получающею пособие от нашего Правительства. Мальчики пропели, унисоном, кантату на приезд Великого Князя в Сирию, а учитель произнес на арабском языке речь, в которой цветисто изливал, от имени всех православных единоверцев в Сирии, свою признательность за благодеяния, которые расточает им Императорское правительство.

Замечу кстати, что восточное пение на наше ухо производит чрезвычайно неприятное впечатление. Не говоря уже о том, что гармонии нет, а все поется унисоном, певцы мало обращают внимания на стройность и страшно фальшат.

Дом Николая Сурсок, занятый для помещения Великого Князя и его свиты, имеет вид двух громадных кубов с плоскими крышами, отделенных друг от друга прелестным палисадником с боскетами, фонтаном и верандами, соединяющими оба дома.

В одном расположился Его Высочество со свитой; в другом, с открытою галереей и чудесным видом на море, город и Ливанские горы, поместились наш художник и два профессора.

Главный дом внутри расположен следующим образом: открытая передняя, большая зала (сажен 7 длины, при 3-х вышины и ширины), с дверями вокруг, ведущими, каждая, в отдельные комнаты; наверху то же самое, в тех же размерах, только в комнатах, на противоположных концах залы, наружная стена обращена в сплошные окна с цветными стеклами. Некоторые комнаты меблированы по-европейски; другие же обставлены сплошными диванами; окна убраны тюлевыми гардинами, а на стенах развешаны французские гравюры из библейской истории. В залах мраморные полы и отдушины для вентиляции; все прочие комнаты устланы коврами и циновками.