Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году

Погружаясь за горизонт, солнце озарило всю местность жгучими, ярко-желтыми лучами: все будто превратилось в золото различных оттенков, даже наши лица и руки казались металлическими; мало-помалу желтые тоны начали багроветь и, превращаясь в теплый темно-малиновый тон, стали уступать место наступавшей с востока ночи с нежным светом луны, взошедшей значительно над горизонтом. Мы вышли на берег и пошли по шоссе, обсаженному густыми рядами акаций; у шлюзов перешли по мосту через канал пресной воды, за которым начинается чистенький, опрятный, усаженный роскошною растительностью город Измаилия. Он правильно разбит; улицы шоссированы. Многие дома лежат в садах, обнесенных красивыми чугунными решетками; между ними особенно отличается построенный в виде шале и окруженный прелестным садом, с голубятнею, дом Лессепса. К сожалению, самого строителя канала не было дома, и нас принял управляющий, италиянец, с дочерью, очень красивою, стройною и миловидною девушкою. Она только что вернулась с верховой прогулки, а потому была одета амазонкою и вполне сумела заставить нас не заметить отсутствие хозяина. Познакомившись и обойдя с нами сад и дом, она предложила ехать кататься и показать нам город и окрестности.

Все с благодарностью приняли любезное предложение; Его Высочество поехал верхом с нашим хорошеньким гидом, а мы следовали за ними, разместившись в охотничьем докарте и кабриолете. Через четверть часа мы остановились в саду, окружавшем большое здание с паровою водокачальнею, снабжающею пресною водою Порт-Саид и станции по морскому каналу.

Сад разбит с большим вкусом и искусством; на нем видна необычайная сила плодородия песчаной почвы, если только она орошена пресною водою. Давно ли возник в мертвой пустыне город Измаилия, и уже в садах его деревья приняли весьма значительные размеры. И что за чудная растительность, особенно этот сад! Освещенный мечтательным светом луны, он разнуздывал и увлекал воображение… Тополи, сикоморы, агавы, широколиственные грандиозные бананы, громадные латании с листьями, грациозно раскинутыми подобно окаймленным длинною бахромою зонтикам; платаны, аллеи из апельсинных и лимонных деревьев, а выше всех этих кущ роскошной листвы стройные финиковые пальмы. Над некоторыми дорожками были перекинуты веранды с виноградом, который мы срывали вместе с сочными мандаринами.

Мы перешли через мостик; он привел нас к бассейну с лотосовыми цветами. Я отстал и остановился, наслаждаясь невообразимою, по своим очарованиям, ночью… И что это была за ночь!.. Такая ночь, красоты которой не поддаются описанию… И как передать очарование необъяснимых веяний, которыми переполняется душа, поддаваясь упоительным чарам природы!.. Едва переводя дух, я стоял как вкопанный, всматриваясь в дивную картину египетской ночи… Вдали, между темными силуэтами роскошной растительности, качаясь и рассыпаясь в лучах месяца, как таинственное, неуловимое привидение, взметал фонтан и падал мелкою серебряною пылью… Мне мерещилась чудная сцена Пушкина: «Ночь, сад, фонтан» или разговор Лоренцо с Джессикой в «Венецианском купце» Шекспира. Если бы меня не позвали и не прервали моих заоблачных мечтаний, я бы долго простоял, очарованный красотами этой ночи и, в особенности поразительною тишиною воздуха.

Мы опять сели в экипажи и в том же порядке объехали город и рынок, освещенный свечами, которые горели в лавках и на лотках торговцев как бы в комнате, и вернулись в дом Лессепса.

Пока мы пребывали в Измаилии, задержанные проходом трех купеческих судов, «Щенди» сам набежал на подошву откоса, сойти с которого ему потребовалось немало времени. В ожидании его прихода, а также обеда, мы развлекались музыкой и разговорами с хорошенькою амазонкою. Наконец, около 9 часов, мы вернулись на подошедший к Измаилии пароход, который должен был здесь остановиться, потому что по ночам движение по каналу воспрещается.

Утром нас разбудили салютами; «Шенди» снялся с якоря и дал ход. Канал тянется так же однообразно, как вчера; на всем этом пути только два интересных места – это горькие озера и каменный кряж, по которому также, как предполагают, прошел Моисей с евреями. Другое место указывают у Суэса.

Горькие озера существовали во времена фараонов и были продолжением Красного моря, с которым, по всей вероятности, соединялись во время приливов. Неизвестно когда, должно быть, вследствие геологических причин, прилив перестал доходить до озер, и они испарились, оставив на дне пласт соли, перемешанный с тонкими пластами ила. В большем озере остался пласт вышиною от 6 до 10 метров при 12 000 метров длины и 5000 ширины, составляя морской осадок в 360 миллионов кубических метров. Поверхность этого огромного пласта соли от времени совершенно остеклилась, так что теперь и под водою остается без изменения.