Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

Та часть Великого океана, которую мы должны были пересечь, чтобы прибыть в Макао [Аомынь], представляет собой море почти неведомое, в котором мы могли надеяться обнаружить несколько новых островов. Испанцы, единственные, кто часто посещал эти широты, уже давно утратили стремление к открытиям, которое, возможно, и подогревалось жаждой золота, однако позволяло им пренебрегать любыми опасностями.

На смену старинному энтузиазму пришел холодный расчет соображений безопасности. Теперь маршрут испанцев при переходе из Акапулько в Манилу заключен в промежутке двадцати лье между 13 и 14 градусами широты. При возвращении они следуют едва ли не по 40-й параллели, чтобы воспользоваться западными ветрами, которые очень часты в тех широтах. Уверенные благодаря долгому опыту в том, что не встретят здесь ни подводных скал, ни мелей, они могут двигаться ночью с такой же беспечностью, как и в европейских морях. Их переходы, будучи более прямыми, более коротки, и интересы их хозяев реже страдают по причине кораблекрушений.

Цели нашей экспедиции — новые открытия и развитие навигации в морях малоизученных, посему мы должны избегать хоженых путей с такой же настойчивостью, с какой галеоны, наоборот, пытаются следовать, так сказать, в кильватере предшествующего корабля. Однако мы были вынуждены держаться в зоне пассатов, поскольку без их помощи мы не могли надеяться прибыть в Китай в течение шести месяцев и, следовательно, завершить в срок следующий этап нашей экспедиции.

Отплывая из Монтерея, я намеревался направить свой курс на зюйд-вест до 28° широты — именно на этой параллели некоторые географы помещают остров Нуэстра-Сеньора-де-ла-Горта. Все мои попытки узнать того старинного мореплавателя, которому приписывается это открытие, оказались бесплодными. Тщетно перелистывал я свои заметки и все печатные описания путешествий, которые были на борту двух фрегатов. Я не нашел ни истории открытия острова, ни измышлений об этом, и мне кажется, что географы, продолжая располагать его в этой части Великого океана, отталкиваются единственно от карты с захваченного адмиралом Энсоном манильского галеона.

В Монтерее я раздобыл испанскую рукописную карту этого океана, и она очень мало отличалась от той, которую редактор поместил в издание путешествия Энсона. Можно утверждать, что после захвата манильского галеона этим адмиралом в продолжение двух столетий не произошло ни малейшего прогресса в изучении этих морей, кроме открытия Сандвичевых островов. «Резолюшн» и «Дискавери», вместе с «Буссолью» и «Астролябией», — единственные корабли, которые за два века отклонились от маршрутов испанских галеонов[119].

Противные ветра и штили на два дня задержали нас в виду Монтерея. Однако вскоре установился ветер от норд-веста, позволивший нам достичь 28-й параллели, по которой я намеревался пройти пятьсот лье до долготы, приписываемой острову Нуэстра-Сеньора-де-ла-Горта. Я надеялся не столько обнаружить этот остров, сколько стереть его с карт, ибо для развития мореплавания весьма желательно, чтобы острова, чьи широта и долгота установлены неточно, оставались в забвении или были совсем неизвестны, пока строгие измерения — по крайней мере, в отношении широты — не позволят отметить их истинное отдаление от экватора, даже если их долгота пока известна приблизительно.

Затем я намеревался взять курс на зюйд-вест и пересечь путь капитана Клерка[120] на 20° северной широты и 179° восточной долготы от меридиана Парижа: именно около этой точки английский капитан был вынужден изменить свой маршрут, чтобы направиться на Камчатку.

Сначала наше плавание было очень удачным. На смену ветрам от норд-оста пришли ветра от норд-веста, и я не сомневался, что вскоре мы достигнем зоны постоянных пассатов. Однако 18 октября ветра сменились на западные, которые с тех пор были так же устойчивы, как и в высоких широтах, перемещаясь лишь между норд-вестом и зюйд-вестом. В течение восьми или десяти дней я боролся с этим препятствием, пользуясь переменами ветра, чтобы продвинуться на запад, и наконец достиг намеченной долготы.

Дожди и бури были почти непрерывны, и влажность между палубами корабля была крайне высокой: вся одежда матросов пропиталась ею, и я сильно опасался, что в скором времени может развиться цинга. Однако нам оставалось пройти лишь несколько градусов до меридиана, который я желал достичь, и мы достигли его 27 октября.

Кроме двух видов песочника[121], пойманных на борту «Астролябии», мы не заметили других признаков земли. Однако птицы были настолько тощими, что нам представлялось вполне вероятным, что уже давно они сбились с пути над морем или прилетели с Сандвичевых островов, от которых мы находились в ста двадцати лье.