Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

Барометр опустился до двадцати семи дюймов пяти линий. Дождь, туман, ветер, наше положение в узком проливе между двух суш, скрытых облачностью, — все это ставило нас в условия, по меньшей мере, весьма изнурительные. Однако эти шквалы, на которые мы роптали, в действительности были предвестниками северных ветров, на которые мы не рассчитывали.

Они пришли 8 августа после продолжительного ливня, и 9 августа мы достигли с их помощью залива Де-Лангля, который покинули 14 июля. После происшествия с нашей астрономической палаткой в заливе Де-Кастри нам было очень важно вернуться в это место, широту и долготу которого мы определили со всей точностью. Это должно было помочь нам проверить ход наших хронометров, сравнив уже известную долготу залива Де-Лангля с той, которая будет вычислена на основании показаний этих приборов.

Мы установили, что после двадцати семи дней № 19 показывает долготу на тридцать четыре минуты градуса восточнее. Эта ошибка, распределенная на эти двадцать семь дней, означает увеличение ежедневного отставания этого хронометра на пять секунд, при том что в Кавите его отставание составляло лишь двенадцать секунд в день.

Впрочем, мсье Дажеле, который очень часто сравнивал результаты лунных наблюдений с показаниями № 19, отметил период, когда этот хронометр отклонился от ежедневного хода, установленного в Кавите. И поскольку он в то же самое время был уверен, что результаты наблюдений и показания хронометра будут вполне согласовываться, если предположить, что отставание хронометра составляет двадцать секунд в день вместо двенадцати, как это было установлено в Кавите, он посчитал, что должен исправить с учетом этого ежедневного отставания в двадцать секунд показания хронометра № 19 за двадцать семь дней, прошедших между нашим отплытием из залива Де-Лангля и возвращением к нему.

Следовательно, у нас есть основания полагать, что вся западная часть острова Сахалина, как и восточное побережье Татарии, образующие берега этого пролива, нанесены нами на карту с той степенью точности, при которой погрешность в определении долготы составляет не более четверти градуса.

Мель, с очень ровным дном и не представляющая какой-либо опасности, простирается напротив залива Де-Лангля на десять лье от норда к зюйду и приблизительно на восемь лье к весту. Мы прошли ее, когда направлялись на юг, и я лег в дрейф с десяти часов вечера до рассвета, чтобы не оставить ни одну бухточку не нанесенной на карту.

На следующий день, продолжая идти вдоль берега острова на расстоянии двух лье, мы заметили на зюйд-весте маленький плоский остров, между которым и Сахалином располагался пролив шириной около шести лье. Я назвал его островом Моннерона[177], по имени офицера инженерных войск, участвующего в нашей экспедиции. Мы взяли курс на прохождение между двумя островами, где лот ни разу не показал менее пятидесяти саженей глубины.

Вскоре мы различили пик, высота которого составляла по меньшей мере тысячу или тысячу двести туазов. Как представлялось, его образовывали лишь голые скальные породы, в расщелинах которых сохранялся снег. Ни деревьев, ни зелени не было видно на его склонах. Я назвали его пиком Де-Лангля[178].

В то же самое время мы увидели другие, более низменные земли. Побережье Сахалина прерывалось в этом месте, продолжения гор более не было видно. Все говорило о том, что мы достигли южной оконечности острова и что земли, окружающие пик, находятся на другом острове. С надеждой, которая на следующий день превратилась в уверенность, мы встали вечером на якорь, поскольку у южного мыса Сахалина нас застал штиль.

Этот мыс, который я назвал мысом Крильон[179], находится на 45° 57′ северной широты и 140° 34′ восточной долготы. Здесь обрывается один из самых протяженных с севера на юг островов мира, отделенный от Татарии проливом, который оканчивается песчаными отмелями, между которыми нет фарватера для кораблей. Впрочем, там, по всей вероятности, остается проход для пирог среди густых зарослей морских растений, которые преграждают его. Это и есть остров Оку-Йессо.

Остров Чича, который находился у нас на траверзе, отделен от Сахалина проливом[180] шириной двенадцать лье и от Японии — Сангарским проливом. Это же остров Йессо[181], как его называют японцы, который простирается на юг до Сангарского пролива. Курильская гряда, находящаяся намного восточнее, вместе с Йессо и Оку-Йессо образует очертания Охотского моря, в которое от берегов Татарии возможно проникнуть лишь через пролив на 45° 40′ северной широты, открытый нами, или через Сангарский пролив и затем сквозь Курильские острова.

Эта географическая проблема, самая важная из тех, которые оставалось решить современным мореплавателям, стоила нам огромных усилий и множества предосторожностей, поскольку туманы крайне затрудняют навигацию в этих морях.