Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

Мы не смогли убедить губернатора принять оплату за быков. Тщетно мы объясняли ему, что в Маниле мы заплатили за все наши приобретения, несмотря на тесный союз Франции и Испании. Мсье Козлов сказал нам, что российское правительство руководствуется другими принципами и что он сожалеет лишь о том, что в его распоряжении так мало скота. На следующий день он пригласил нас на бал, который пожелал устроить по случаю нашего прибытия для всех дам Петропавловской гавани, как русских, так и камчадалок.

Если это собрание и не было многочисленным, оно, по меньшей мере, оказалось весьма необычным. Тринадцать дам, облаченных в шелковые ткани, из которых десять были камчадалками с широкими лицами, маленькими глазами и плоскими носами, восседали на скамьях вдоль стен комнаты. У камчадалок, как и у русских, на голове были повязаны шелковые платки почти в такой же манере, как у мулаток наших вест-индийских колоний. Впрочем, рисунки мсье Дюше изобразят их наряды лучше, чем я мог бы описать. Бал начался с русских танцев, мелодии которых были очень приятны и весьма напоминали казачка — народный танец, который танцевали в Париже несколько лет назад.

Затем последовали камчадальские танцы, которые можно сравнить лишь с содроганиями конвульсионеров[191] у известной гробницы на кладбище Св. Медарда. В танцах, рожденных этой областью Азии, были задействованы лишь руки и плечи и почти не участвовали ноги. Камчатские танцовщицы своими конвульсиями и судорожными движениями вызвали очень тягостное чувство у всех зрителей. Оно еще более усиливалось скорбными грудными возгласами, которые были единственной музыкой, задающей ритм этому танцу. Исполнение настолько утомило танцовщиц, что пот стекал с них ручьями, и они растянулись на полу, не имея сил подняться. Обильные испарения их тел наполнили все помещение запахом масла и рыбы, слишком непривычным для европейских носов, чтобы почувствовать его прелесть.

Поскольку танцы подобных народов всегда подражательны и представляют собой род пантомимы, я спросил, что же хотели изобразить те две женщины, которые только что закончили столь неистовое упражнение. Мне ответили, что они показывали охоту на медведя: женщина, которая каталась по полу, представляла медведя, а другая, кружившаяся вокруг нее, — охотника. Впрочем, если бы медведи могли говорить и увидели подобную пантомиму, они имели бы все основания жаловаться, что им подражают настолько грубо.

Этот танец, почти столь же утомительный для зрителей, как и для танцоров, едва закончился, когда радостные крики объявили о прибытии курьера из Охотска. При нем была толстая сумка, наполненная почтой для нас. Бал был прерван, и танцовщицы откланялись, получив каждая по бокалу бренди — награду, достойную этих Терпсихор. Мсье Козлов, видя наше нетерпение скорее узнать новости обо всем, что нас интересовало в Европе, настоятельно попросил нас не откладывать этого удовольствия. Он проводил нас в свой кабинет и удалился, чтобы не стеснять нас в выражении различных чувств, которые в каждом могли пробудить новости, полученные от семьи и друзей.

Эти новости были радостны для всех, но в особенности для меня: высочайшей милостью, на которую я не смел надеяться, меня повысили до звания командира эскадры[192]. О поздравлениях, которые каждый поспешил мне принести, вскоре узнал мсье Козлов. Он пожелал торжественно отметить это событие залпом всех орудий в гавани. Всю жизнь с живейшим чувством благодарности я буду вспоминать знаки приязни и дружбы, оказанные мне мсье Козловым по этому случаю.

Каждое мгновение, проведенное мной с губернатором, было отмечено его добротой или заботой. Нет нужды говорить, что после его приезда все обитатели Камчатки охотились и ловили рыбу для нас — мы были неспособны употребить столько продовольствия. Мсье Козлов присовокупил к этому разнообразные подарки для нас с мсье де Ланглем. Мы были вынуждены принять камчатские сани для королевской коллекции диковинок и двух беркутов для зверинца, а также огромное количество соболиных шкур.

Мы, со своей стороны, предложили ему все, что только могло быть полезно или приятно для него. Однако наши богатства предназначались для торга с дикарями, и у нас не было ничего, достойного мсье Козлова. Мы попросили его принять в дар описание третьего путешествия Кука — нам показалось, что это доставило ему большое удовольствие. В его свите были почти все персонажи, кого редактор путешествия вывел на сцену: мсье Шмалев, почтенный кюре Паратунки и несчастный Ивашкин. Губернатор перевел им все отрывки, упоминающие их, и каждый подтвердил, что все сказанное — сущая правда. Лишь сержант, командовавший тогда военным портом, умер; все остальные пребывали в добром здравии и по-прежнему жили на Камчатке, кроме майора Бема, который вернулся в Петербург, и его служителя Иоганна Порта, поселившегося в Иркутске. Я выразил мсье Козлову свое удивление, вызванное тем, что старик Ивашкин оставался на Камчатке, хотя англичане сообщали, что он, наконец, получил разрешение отправиться на поселение в Охотск.