Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI

Тут кто-то посоветовал мне читать объявления о конкурсах в других институтах, и через некоторое время я пришел в Институт биохимии в лабораторию «Биохимия углеводов» к заведующему – доктору наук Степаненко.

Я предпринял вторую попытку пройти в науку.

Он встретил меня приветливо, одобрил моё намерение, предложил написать заявление на конкурс в аспирантуру и дал программу для подготовки к главному экзамену по биохимии углеводов.

Я и не предполагал, что за этой приветливостью было желание Степаненко придать экзамену вид объективности, а мне отводилась роль статиста при заранее выбранном кандидате.

Вопросы на экзамене мне и моему конкуренту диктовал сам Степаненко. Всякий, хоть чуть понимающий в биохимии, сразу увидит игру. Например. Мне был дан вопрос: «Клетчатка», о которой мало что можно сказать. Моему конкуренту – «Крахмал», по которому огромное количество материала. Меня он вызвал первым и поставил 4 – «хорошо». Конкурент вышел из кабинета после меня и показал мне 5 – «отлично».

Мы разговорились об углеводах, и он оказался невероятно тупой. Мы как-то встретились лет через 15–20, и он с гордостью сообщил мне, что скоро он защищает кандидатскую диссертацию.

Тогда для меня это был очередной удар судьбы, и я даже расстроился.

Дорогие юные таланты! Никогда не расстраивайтесь при неудачах. Теперь я просто счастлив, что не попал в науку на такое малоперспективное направление, как биохимия углеводов. Но это сейчас, а тогда это был очередной удар.

Я продолжал посещать лабораторию жиров в Плехановке у Н.И. Козина и даже вел какие-то опыты. Меня очень интересовал процесс неостановимого автоокисления ненасыщенных жиров. Этот процесс знают и все домохозяйки. Стоит хозяйке отвлечься и «забыть» бутылочку с растительным маслом на окне – как через 2–3 дня она обнаруживает, что «МАСЛО ПРОГОРКЛО» – горчит и становится непригодным к употреблению. Горечь – это накопление в масле альдегидов и кетонов – соединений, которыми кожу обрабатывают – дубят.

Следующий третий удар был другого типа. В Москве создали новый «Институт биофизики» – он был засекречен под кодом «Почтовый ящик 3400», на берегу канала, недалеко от станции метро Сокол. Институт набирал молодые кадры. В отделе кадров мне сказали, что им как раз нужен пищевик – специалист по питанию в «Лабораторию питания».

Я заполнил анкету, у меня взяли фото и сказали, чтобы я приходил, как только уволюсь по месту работы. Инспектор по кадрам поглядел на меня весьма лукаво и произнес: «Думаю, что Вам, как молодому специалисту, это будет нелегко». Он как в воду глядел.

Молодые специалисты обязаны были отработать 3 года по месту обязательного тогда распределения. Разрешить меня «освободить» имели право даже не начальники главков, а только министр или заместитель министра. Я и отправился в Министерство торговли к соответствующему зам. министра товарищу Макарову. Встреча была сногсшибательной.

Этот т. Макаров прочитал моё заявление, посмотрел на меня, ни слова не говоря, снял телефонную трубку, набрал номер моего начальника Госторгинспекции и произнес: «Послушайте, что у Вас там творится с дисциплиной? Тут Ваш сотрудник шляется в рабочее время и другим сотрудникам работать мешает! Разберитесь с ним! – Идите работайте!» Это и было мордой об стенку.

Я пошёл. Идти недалеко – от Красносельской до Дзержинской (Лубянки). На работе меня встретило заседание всего руководства. Начальник, заместитель, председатель профбюро, председатель партбюро, руководитель отделений. Все они произнесли соответствующие воспитательные речи – ещё бы, позвонил лично сам зам. министра!

Как молодого специалиста меня в течение 3 лет нельзя было административно наказывать, а можно было только воспитывать. Объявили ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

Я пришёл в отчаяние, работал второй год, и надо ждать более года, а за это время уходит место в таком Институте.

Вот тут и началась в моей жизни ЧЕРЕДА УДИВИТЕЛЬНОЙ ГИБЕЛИ – АДМИНИСТРАТИВНОЙ ИЛИ ФИЗИЧЕСКОЙ, ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ДЕЛАЛИ МНЕ ГАДОСТИ.

Некоторые жизненные эпизоды

По ходу дела я, во-первых, изменил имя. Отец назвал меня Карл – в честь то ли Карла Маркса, то ли Карла Либкнехта, а может быть, и Карла Двенадцатого. Это имя с детства всех моих друзей возбуждало, а меня раздражало. И я изменил его на Александр. Дорогие родители! Не «выпендривайтесь», изобретая своим детям «оригинальные» имена. Назовите просто, и это будет гениально.

По ходу дела я, во-вторых, женился по любви на той самой-самой красивой студентке на два курса моложе меня – Эмме Савельевой – с метровыми фиолетово-черными косами, правильными чертами лица и большими глазами. К тому же она с детства занималась гимнастикой и оказалась очень умной брюнеткой. Она была распределена на работу в здание Министерства торговли в проектную организацию «СОЮЗГИПРОТОРГ».