Путешествие с риском для жизни

– Думаю, что вы всё-таки ошиблись. Перепутали, – со вздохом сказал сыщик.

– Ничего не перепутала! Та женщина, которую я сейчас видела в морге – Катя Егорова.

– Вы могли обознаться вчера. Возможно, несчастный случай произошёл с другой женщиной. И вот вы ещё говорите, что кто-то её толкнул под машину. Вы уверены в этом?

– Ну, не знаю, – уже нерешительно протянула я. – Может, мне просто показалось, а этот тип на самом деле пытался помешать ей упасть. Во всяком случае, он-то и вызвал скорую.

– Вот видите! – обрадовался капитан. – Вы не уверены ни в чём. К тому же не знаете ни фамилии погибшей, ни других данных. Так чего ж вы хотите?

– Абсолютно ничего. Вы дали объявление об опознании, и я приехала, так как узнала лицо на фотографии. Вот и всё.

Встав со стула, я повернулась, чтобы уйти. Этот капитан, видно, считал меня полной идиоткой!

– Подождите! – окликнул меня капитан.

Я обернулась.

– Пропуск-то возьмите.

Почти выхватив пропуск у него из рук, я выбежала за дверь.

Оказавшись на улице, несколько секунд в раздумье стояла на пороге. Вспомнила, что дома кончился кофе. Небольшой продуктовый павильончик находился напротив, туда я и направилась.

Продавщица положила на прилавок пачку кофе «Карт Нуар» и коробку с молоком «33 коровы». Я полезла за кошельком, открыла его, увидела несколько некрупных купюр и какую-то странную бумажку. На молоко денег хватало, кофе же мне был доступен только дешёвый. Куда делась разменянная тысяча, припомнить не удавалось. Оплатить покупку карточкой мне не удастся – терминала безналичных расчётов видно не было.

Продавщица терпеливо ждала. Вытащив сложенный вчетверо листочек, я мгновенно вспомнила, откуда он взялся. Быстро сунула его в карман, затем достала жиденькую пачку мелких купюр и извиняющимся тоном пробормотала:

– Оказывается, деньги дома забыла, только полтинник и есть в наличии. На кофе не хватает. Или годится карточка?

– У нас только наличная оплата.

– Может, что подешевле найдётся?

Продавщица презрительно усмехнулась, подхватила пачку «Карт Нуара» и лениво ответила:

– Дешевого нет, мелких упаковок не держим. Только одноразовый, растворимый.

– Ну что ж, давайте хоть его, – тяжело вздохнула я.

Без кофе я не могу прожить и дня. Растворимый не уважаю, но что делать, если денег нет. Идти в супермаркет не было сил, тем более, что поблизости его видно не было. Я бросила в сумку два маленьких пакетика «Нескафе» и побрела к «тойоте».

Усевшись в машину, примостила сумку на соседнем сиденье и, наконец, достала из кармана таинственный листочек. Развернула его и увидела непонятную надпись: «Атаман Приходько, 7—15, 5. 300». Какой ещё атаман? И что за цифры? На шифр не похоже. Почерк показался мне очень знакомым, ровненькие, красивые буковки наклонены не вправо, как обычно, а влево. Именно так писала в школе Катя Егорова: я часто списывала у неё, удивлялась, почему она пишет как левша.

Аккуратно сложив листок, я убрала его в сумку. В памяти вновь всплыло вчерашнее происшествие. Я отчетливо вспомнила, как незнакомец в чёрной куртке шарил в карманах Катиного пиджачка. Было ли это на самом деле, или я сама сейчас дорисовала? «Тойота» мягко тронулась с места.

Дома меня встретила оголодавшая кошка. Вывалив в миску положенную порцию корма, я поставила чайник, притащила табуретку и полезла на антресоль, где хранила архивы. Попросту говоря, это были все бумажки, отчего-то не дошедшие до мусорного ведра. Привычка хранить старые записные книжки, письма и прочую ерунду выводила из себя, моего первого бывшего мужа. Перечисленное имущество не только бережно хранилось, но и аккуратно перевозилось с одной квартиры на другую. Когда-то это должно было пригодиться.

Сегодня пригодился старый школьный альбом с картинками, фотографиями и пожеланиями подруг. В прежние времена каждая благовоспитанная девица имела такую тетрадочку с глупостями на память. Милые барышни приставали к друзьям и знакомым, в число коих иногда попадали личности весьма известные. У меня таких не нашлось, что не помешало альбому сохраниться.

Раскрыв альбом с заклеенной открыточной розой надписью «Тетрадь для рисования», я отыскала нужный автограф. Запись пожелания Катюши прекрасно сохранилась и даже не выцвела. Егорова, как водится, желала мне счастья и яркой большой любви. Я положила рядом найденную записку и убедилась, что написана она без сомнения той же рукой: необычный наклон, те же завитушки на концах букв «м» и «л». Столько лет прошло, а почерк нисколько не изменился! Вероятно, так обычно и бывает.

Теперь бы ещё догадаться, что может означать странная запись. Ключом к цифрам, само собой, должны быть слова: атаман Приходько. Я задумалась. Кто такой атаман Приходько, и при чём тут Егорова? Может, её муж имел отношение к казакам? В тот последний раз, когда мы с ней встретились, она называла не только его имя, но и фамилию. И сдается мне, это была совсем простая, русская фамилия. Поэтому-то я её и не запомнила. И уж абсолютно точно Приходько не был мужем Кати.