Путешествие Сократеса

Пошел прочь! — послышался из-за двери все тот же гортанный

голос, теперь уже скорее похожий на угрожающий рык, от

которого у Сергея невольно мурашки побежали по коже. Но он все

же поднял руку и постучал еще.

—

Позвольте же мне объяснить... Сама судьба привела меня к вам,

чтобы вы стали моим учителем...

Дверь с треском распахнулась.

—

Еще раз стукнешь... — тихо и внятно сказал незнакомец.

Сергей впился взглядом в его лицо: острые скулы, пронзительные

глаза, загорелая, гладко выбритая голова... Но дверь тут же

закрылась.

Сергей наконец пришел к тому, кого так долго искал. К тому, кто

мог бы ему с оружием в руках показать, чем победа отличается от

поражения, победитель от побежденного. И вот, оставив за спиной

столько верст трудных дорог, столько пережив в пути, он получил

от ворот поворот. Внезапно ему вспомнились слова Алексея —

или, может, это был голос его дяди Владимира? «Воин должен без

остатка посвятить себя своему призванию... тому, что он должен

совершить».

Другого призвания у него нет. Сергей решил, что не сдвинется с

места. Разину придется стать его учителем. Или похоронить его

здесь.

Осталось только решить, как быть с Дикарем. Он ведь не

соглашался торчать тут у Разина под дверью до самой голодной

смерти. Так что Сергей отвел жеребца к ручью, который был шагах

в двадцати от хутора. Стреножив коня, Сергей оставил его под

сенью раскидистых сосен. Было холодно, но не морозно, да и

теплая зимняя попона не даст Дикарю совсем уж замерзнуть.

Вдобавок накануне он получил щедрую порцию овса, когда они

останавливались на ночлег в деревне, а по берегам ручья было

вдоволь молодой травки.

Сергей же вернулся и, скрестив ноги и прислонившись спиной к

стволу сосны, сел перед хижиной того, кого он выбрал себе в

учителя.

Прошел час... два часа... четыре. Он сначала замерз, затем

почувствовал, как тело стало неметь, потом перестал чувствовать,

что у него есть тело и что он может пошевелить руками или стать

на ноги. Подчас его трясло, как в лихорадке, потом он впал в

забытье. Уже была ночь, когда он повалился набок, но,

преодолевая мучительную боль, заставил себя вернуться в сидячее

положение. Движение немного разогнало кровь по телу, но с

кровообращением вернулась и боль. Казалось, в этот миг каждый

нерв его тела кричал от боли.

Одно время им овладел лютый голод, но затем и он отступил.

Новый день, холодный и ясный, словно подхватил его волной

воспоминаний. Одни были светлыми и теплыми, другие — нет.

Аня... улицы Петербурга... ее смех... тепло... нет, уже холодно...

ледяная улыбка Закольева и однорукий гигант, разрывающий на

ней одежду...

Сергей с едва слышным стоном выпрямился. Пусть ему

отказываются повиноваться не только тело, но и мысли. Но его

решимость не стала слабее. Его прежняя жизнь умерла. А новая

или начнется здесь, или ее не будет вовсе.

Тем временем день становился все теплее — второй день его

бдения, — и Сергея снова охватили сомнения. А знает ли Разин

вообще, что он сидит здесь? Ведь ему, привыкшему к

отшельнической жизни, ничего не стоит уйти в лес на несколько

дней. Но, словно в ответ, скрипнула дверь, и едва слышные шаги

стали удаляться в сторону леса. Прошло какое-то время, и он снова

услышал звук тех же шагов. Нет, Разин, несомненно, заметил его.

Он просто решил не обращать внимания на непрошеного гостя.

К закату уже второго дня тело Сергея закоченело настолько, что он

не смог бы пошевелиться сам, даже если бы и захотел.

Пересохшими губами он старался уловить хоть одну снежинку,

страдая от нестерпимой жажды. К рассвету для него все перестало

существовать. Не было больше смысла ни в чем. Ни в свете, ни в

тьме.

И еще одна ночь. Еще один день. На какой-то момент в уме

установилась неизведанная раньше ясность, словно серые клубки

мыслей и образов в его уме, наконец-то расступившись, дали ему

увидеть самого себя. Я лишился рассудка? — спросил он сам у

себя. — Или наконец-то знаю, чего хочу? Одержим своими

желаниями? Покорился своей судьбе?

Пришла полночь, и с ней полная, непроглядная темень. Последнее,

что помнил Сергей, были вспышки молний, которые били то ли в

ночном небе, то ли у него в мозгу.

Стала сгущаться какая-то чернота, и он понял, что назад уже хода

нет. Он был на пороге смерти.

Голос, далекий и незнакомый, позвал его. Казалось, он

звучал отовсюду, этот голос, но, вслушиваясь в него, Сергей

понемногу приходил в сознание. Его звал учитель...

Это был голос Разина.

—

Ну, ты, — Сергей уже явственно разбирал слова. — Подыхать

надумал? А могилу тебе кто — я буду копать? А ну, не спать, не

спать!

Сергей постарался встать, но не смог даже пошевелиться. Чьи-то

руки подняли его голову, но удержать ее он не смог.

—

Гляди ж ты, — послышалось бормотание Разина.