Путешествие в будущее и обратно

Рабочие суды в Германии очень загружены, и мне несколько месяцев пришлось ждать рассмотрения моего дела. Судья дважды советовал представителям радио добровольно восстановить меня на работе, но получал отказы. Администрация заявила, что в случае проигрыша в первой инстанции она намерена идти дальше — апеллировать во второй инстанции. А это означало бы как минимум затяжку на два-три года, а то и больше! Шесть месяцев (после даты увольнения) я получал ежемесячную зарплату из расчета двухнедельный оклад за год работы (а проработал я на «Свободе» 12 лет), как то полагалось по закону. Потом перешел на пособие по безработице. В Германии оно тогда составляло в нормальных случаях около 60% зарплаты, но вопреки моему ожиданию мне как иностранцу (я имел американское гражданство) назначили всего лишь 20%! (Пособие по безработице выплачивалось тогда в течение примерно полутора лет.) Полагалось мне еще и выходное пособие, опять же в размере полугодового оклада (размер и тут зависел от стажа), но я не спешил его брать, надеясь на благоприятное решение суда. Потом ведь надо было бы возвращать.

Между тем бывшие правозащитники в эмиграции по-прежнему проявляли полное безразличие к моему делу. После нулевой реакции эмиграции на гибель Амальрика я не мог ожидать иного, и все же молчание бывших диссидентов очень меня угнетало. Вспоминалось как светлый сон, как в подобных случаях вели себя диссиденты в России. Пугало и дерзкое упрямство администрации РС, не желавшей восстанавливать меня, несмотря на давление Сената. Затрещало здоровье. Впервые в жизни почувствовал какое-то психическое расстройство: время от времени охватывало что-то вроде страха и душевной боли. Очень неприятная штука, не хочется вспоминать. С полгода это длилось, но как-то справился. И другие болезненные явления вдруг появились.

Я нажимал на спорт и много работал по своей тематике. В частности, начал подготавливать свою книгу «Самоуправление» для немецкого издания у «Хердера», самого старого и авторитетного издательства в области философии и религии. Рекомендовали меня туда, конечно, чехи! Также начал работать над мемуарной книгой для того же издательства, которая не была опубликована, но помогла мне теперь в работе над этой книгой.

А на родине в это время уже разворачивалась перестройка! И это создавало какой-то сюрреалистический фон моему делу.

Что происходило на радио в мое отсутствие? Новый директор русской службы был подобран Джорджем Бейли перед уходом. Это был некто мистер Гальской, русский американец, полковник в отставке, бывший сотрудник разведки ВВС США. Всеми силами он стремился перевоплотиться из американца в русского: пел в местном православном хоре НТС и, как и Бейли, пользовался советами Глеба Рара.

Ключевой сценой того периода была, наверное, регулярная встреча директором Гальским молодого православного священника Артемова, внештатного автора религиозных программ (опять же под руководством г-на Рара) и «по совместительству» сына вождя НТС Артемова. Артемов-юниор, молодой человек с румяными щечками и сочно-красными губками, приходил на радио в полном священническом облачении, и пока он, благостно улыбаясь, оформлял свой проход в бюро пропусков, оповещенный Гальской уже спешил ему навстречу по коридору «Свободы», сопровождаемый православными энтээсовцами. Приблизившись к Артемову, Гальской припадал к его руке, а Артемов благословлял его крестным знамением. После этого к ручке прикладывались по очереди и по ранжиру остальные православные радиожурналисты. Весь персонал редакции был разделен на две части: на допускаемых к ручке и недопускаемых.

Глядя на все это, я обдумывал вариант, что в случае, если меня восстановят и к тому времени на «Свободе» ничего не изменится в лучшую сторону, то мне надо будет попытаться выторговать отступную сумму покрупнее, такая практика нормальна на Западе, и распрощаться со станцией. Как-нибудь уж дотягивать до пенсии.

Немецкий рабочий суд

Тем временем подошел, наконец, «термин» судебного слушания по моему делу. Слушание состоялось 5 марта 1986 года, между прочим, в день 33-й годовщины «издохновения» Отца народов!

Наш Фридрих достал из своего толстого, поношенного, но солидного старонемецкого портфеля черную адвокатскую мантию и, облачившись в нее, стал похож на Дон Кихота «прусского».

Длилось судебное заседание меньше часа. Мы с Анитой влюбились в судью. Он был интеллигентным, мягким человеком, спокойным, улыбчивым и умным. Адвоката и представителей станции он истерзал вопросами. Любопытно, что адвокат радио оказался однокурсником нашего Фридриха по университету, и что еще забавнее — также происходил из семьи антифашиста, погибшего в годы нацизма!

Под конец заседания судья объявил, что решение будет оглашено примерно через неделю. Мы накинулись на Фридриха: «Судя по всему, решение должно быть в нашу пользу?». Но осторожный до садизма Фридрих жался: «Все зависит...» С этих слов он начинал почти любую свою фразу! Пришлось запастись терпением еще на неделю, которая, разумеется, тянулась очень долго.