Читаем Путешествие в Древность (СИ) полностью

Мы довольно долго бродили по темным зарослям. В какой-то момент Том взял на себя роль ведущего и шел чуть впереди. Пару раз это спасло меня от падения носом вперед… Я улыбалась сама себе, ощущая силу и тепло его руки, аккуратно, но крепко сжимающей мои пальцы, и думала над его словами о том, что он знает суть праздника. Интересно, как много он успел прочитать? В Википедии информации немного, слава богам…

Задумавшись, я не заметила, что Том остановился, и влетела в него, тут же инстинктивно отскочив на полшага. Мы почти забрели в овраг, расположенный между двумя стоящими рядом турбазами, и, если бы Том не затормозил, я, увлеченная собственными мыслями, уже катилась бы по его склону.

- Извини… - я смущенно потупилась, радуясь, что в темноте не видно цвета моего лица.

- За что? Все хорошо, - он улыбнулся, и в глазах снова отразился лунный свет, превратив их в два огонька. – Кажется, мы что-то нашли! Смотри!

Он сделал приглашающий жест. Посмотрев в указанном направлении, я увидела в темноте оврага светлые точки, разбросанные в хаотичном порядке по склону. А склон был покрыт папоротником.

- Что там, говоришь, дает цветок папоротника?

- Показывает клады и исполняет заветные желания… - я зачарованно смотрела на светлые пятнышки, не в силах поверить в происходящее. – Пошли, посмотрим!

Мы аккуратно, держась друг за друга, начали спускаться по склону в направлении ближайшего скопления пятнышек. Я порадовалась тому, что платье почти высохло и уже не облегало так тело, заставляя меня нервно вздрагивать каждый раз, когда Том оборачивался ко мне. Спасибо теплой ночи.

Добравшись до таинственных цветков, я сорвала один и подавила вздох разочарования – даже в темноте было понятно, что среди зарослей папоротника затесались небольшие «колонии» тысячелистника или чего-то, на него похожего. Именно эти белые соцветия-метелки и привлекли наше внимание. Но… Да какая, к лешему, разница?! Будет цветок папоротника, и все!

Том, стоящий рядом, протянул руку и сорвал еще одно соцветие. Задумчиво повертев его в руках, он повернулся ко мне.

- Даша, наклони голову, пожалуйста.

Я без возражений подчинилась и почувствовала, как его пальцы пробежались по моим волосам, втыкая в них сорванный цветок.

- Жаль, что здесь не растет омела.

Я улыбнулась, восстанавливая в голове английскую традицию. Надо же…

- Почему же, растет. Только ее в темноте не видно, - я подняла голову и хитро сощурилась.

- Тогда будем считать, что она висит на деревьях вокруг!

Том наклонился ко мне, и я снова ощутила легкие, но настойчивые прикосновения его губ, как тогда, в палатке… За секунду в голове пронеслось огромное количество мыслей и образов, которые были вытеснены звучащим в голове голосом Алисы: «… А там – куда боги выведут!». Вот пусть и выводят. Я приподнялась на цыпочки и ответила на поцелуй. Мы взрослые люди. Так что, будь что будет.

Мы не могли оторваться друг от друга так, словно это последний раз в жизни, как будто стоит нам прекратить этот обмен дыханием – рухнет мир… Я ощущала тяжесть его рук поочередно то на спине, то на талии. И не хотела, совершенно не хотела, чтобы он меня отпускал. В голове не было никаких мыслей, только вязкий туман, вытесняющий их и заставляющий продолжать и продолжать… Я не поняла, кто из нас остановился первым, раскрыв глаза уже тогда, когда опустилась с цыпочек. Том смотрел на меня так, что даже в темноте, скрывающей выражение лица, я, в который раз, залилась краской. Вот же…

- Даша, я прочитал все, что нашел про этот праздник… И про костер, и про венки, и про… - он протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо. – Ты подарила мне венок сегодня… Я знаю значение этого символа. Кто такая «Лелья»?

- Богиня весны и любви, дочь богини Лады – покровительницы жизни, богини-матери… - я отвела взгляд, не в силах смотреть на Тома. Мне было одновременно страшно и интересно – что же будет дальше? Пальцы мелко подрагивали от волнения и постепенно начинающего подкрадываться с реки ночного холодка. Костер, скорее всего, давно потух, и народ продолжает праздновать в чадыре…

- Значит, меня сегодня выбрала богиня. Даша!.. – от звука его голоса меня словно прошило током. Я вскинула голову. – Я приехал сюда ради тебя.

Это прозвучало, как гром. Я молча хлопала глазами, не зная, что ответить на такое признание. Что сказать?..

- Я… я очень тебя ждала. Не верила, что приедешь, но ждала.

Мне показалось, что в груди все завязалось в тугой ком. Стало трудно дышать. Мы стояли и смотрели друг на друга, кажется, целую вечность. Потом Том протянул руку и, переплетя мои пальцы со своими, покачал головой.

- Ты замерзла. Надо вернуться в лагерь.

- Я не…

- Даша, я же вижу. Идем.

Он потянул меня за собой вверх по овражному склону, и я последовала за ним безо всякого протеста или сопротивления. Да что со мной происходит?! Веду себя, как… да что уж там, как влюбленная дурочка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Кино / Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары