Читаем Путешествие в Древность (СИ) полностью

Я ощущала над ухом его дыхание и чувствовала, что еще немного - и я провалюсь в блаженный и спокойный сон, тот самый, которым спят счастливые люди. Но тут рука Тома, лежащая поверх спальника, скользнула внутрь и легла мне на талию, затем медленно переместилась на бедро, чуть сжав ткань джинсов. Я подняла голову и столкнулась взглядом с его глазами, отражающими едва приникающий в палатку лунный свет. Мне ничего не хотелось говорить или пытаться возмущаться. Мы смотрели друг другу в глаза, казалось, целую вечность. А потом я приподнялась на локте и сама поцеловала Тома. Я не фарфоровая барышня. И делаю, черт возьми, что захочу.

Свитер отлетел куда-то в угол, и я осталась в тонкой хлопковой маечке, надетой на голое тело. Белая ткань ярко контрастировала с окружающей темнотой, обрисовывая контуры тела, по которому заскользили сильные пальцы. Я не заставила себя ждать и стянула с него футболку, пробежавшись пальцами по рельефным, но не перекачанным мышцам. Как же давно я хотела это сделать!

Том стянул с меня джинсы и прошелся рукой по внутренней стороне бедра, заставив меня непроизвольно сжать ноги.

- Не беспокойся, я обо всем позаботился, - сквозь собственное рваное дыхание я услышала шелест сначала бумаги, а потом фольги. Вот каков хитрец, а! Все заранее планировал, что ли?!

Отступать один хрен некуда - позади Москва. Да и не хочется совершенно отступать… Я опустила руку, тихо радуясь, что на его джинсах нет ремня, и потянула замок вниз, ощущая, как то, что называется “выражением желания” рвется наружу.

Боги, как же это приятно - раздевать мужчину, который тебе до чертей нравится!

Том стянул с меня майку и аккуратно, едва прикасаясь, провел пальцами по груди, заставляя меня податься вперед и прижаться к нему всем телом. От брюк он избавился уже без моей помощи, как и от остальных деталей одежды. Как своей, так и моей. А, нет, шерстяные носки остались.

Заметив это обстоятельство, я сдавленно хихикнула и тут же поймала на себе слегка недоуменный и испуганный взгляд.

- Что-то не так?

Я покачала головой и поболтала левой ногой в воздухе. Теперь хихикали уже мы оба.

- Хм… так даже интереснее! Если ты не против, конечно…

Еще бы я была против! Я притянула Тома к себе и поцеловала так… Так. Я никого в жизни так не целовала. Даже Артема в моменты наивысшего расцвета чувств.

За звуками своего и его дыхания, за вспышками ощущений от губ и рук я не услышала заветного шелеста фольги, почувствовав уже его результат. И как почувствовав… Казалось, он прислушивался к каждому моему вздоху, каждому движению, угадывая на шаг вперед то, что я хочу сделать. В какую-то секунду мне показалось, что крыша палатки перестала существовать, и я вижу звезды над кронами деревьев.

А потом все закончилось, оставив после себя какую-то дикую истому, не дающую возможности просто поднять руку. Я лежала, прижавшись к Тому, и смотрела в темноту палатки. В голове не было никаких мыслей, а если бы и были - я бы их прогнала. К черту все. Даже то, что через десять дней - ровно по нашему возвращению из разведки - Том уедет. Я сама отвезу его в Новосибирск, на мотоцикле. А сейчас - к черту. Я лежу на плече мужчины, с которым мне хорошо. И больше ни о чем думать не хочу.

*саперка - саперная лопата, обычно очень остро заточенная. Применяется в археологии для срезания тонких слоев земли.

========== 12. Размышления на заданную тему. ==========

Я смотрела, как закипает вода в котле, и думала о том, что было вчера и что будет дальше. После проведенной вместе ночи глупо будет шарахаться друг от друга или что-то скрывать. Все и так понятно. Только вот… что дальше?

Я подбросила в костер полевой кухни несколько поленьев и помешала их импровизированной кочергой, сделанной из толстой палки, и задумалась снова. Что мне делать? Как сказала бы Алиса – расслабиться и получать удовольствие от жизни. Но если этой «жизни» осталось чуть меньше двух недель? Ведь Том скоро уедет… А я не могу поехать за ним. И дело не в деньгах и визе, не в том, что я не могу свалить из экспедиции – шеф меня отпустит, в принципе. Дело в том, что он не позовет. Я почти в этом уверена. Мы… мы очень разные. Из разных стран, принадлежим к диаметрально противоположным профессиям. Мы из разных миров. Прямо как в одном из его фильмов – смертная женщина и бессмертный бог*. Поклонница-археолог с нездоровой любовью к приключениям на собственную задницу и знаменитый актер, в которого влюблены миллионы. По иронии судьбы и обоюдной дурости мы встретились, и он… Не верю я в истории о Золушке.

- Даша, а сколько нам надо картофеля для супа? – Том вынырнул из хозпалатки, держа в руках тазик с овощами.

- Штук двадцать-двадцать пять средних, еще штук шесть морковок и четыре больших луковицы, - я заставила себя оторвать взгляд от огня и подняться на ноги. – Давай, помогу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Кино / Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары