Читаем Путешествие в Древность (СИ) полностью

Солнце играло на вершинах, бликуя в водах Чулышмана и заставляя непроизвольно щуриться. Мы работали уже пять дней, зачищая каменную кладку кургана. Когда мы впервые увидели этого гиганта, то не поверили, что это рукотворное сооружение. Почти тридцать метров в диаметре. Вершина – острая, а, значит, есть надежда, что мы будем первыми зрителями симфонии древности.

На разбор насыпи у нас ушел еще день, и мы поняли, что не успеваем. За два дня нужно закончить и возвращаться – у Тома самолет, да и Посвящение никто не отменял!

Том работал наравне со всеми, беспрекословно выполняя все приказы шефа. Работать мы прекращали только тогда, когда на долину начинали опускаться сумерки. Шли мыться, ужинать и спать. Сил больше не было ни на что. Ну, почти ни на что…

Мы спали с ним в одной палатке. Каждое утро начиналось с того, что я просыпалась от его поцелуя и улыбки. Или сама будила его тем же. Даже когда я была дежурной по кухне и оставалась в лагере, он встал со мной ни свет ни заря и помогал готовить завтрак, больше мешая, на самом деле. Он был рядом. Постоянно. И мне было хорошо. Я гнала от себя мысли о том, что каждый прожитый день, каждый час приближает меня к его отъезду. А он молчал, не поднимая эту тему. Думал ли он об этом? Наверное, думал. Но ни со мной, ни с кем-то еще не делился.

Могилу мы вскрывали трясущимися руками. Аккуратно, сантиметровыми слоями снимая землю, мы надеялись найти что-то если не сенсационное, то интересное – точно. Не зря же шеф сюда так рвался.

Мы с Юлькой сидели в могиле и аккуратно снимали слои земли с едва проявляющихся костей. Курган огромный. В таких хоронили или вождей, или…

Я сняла очередной слой и увидела под совком характерный зеленый цвет. Бронза. Странно – для ножа слишком рано. Неужели сосуд?.. Аккуратно обкопав края, я поняла, что это не край сосуда, это – край ручки.

- Андрей Палыч!

- Чего? Нож? – шеф склонился над краем могилы, вглядываясь в ее глубину.

- Нет. Сосуд, бронза. Есть у меня подозрение, что нашли мы джигита на коне с золотыми зубами и с шашкой в замахе!..

Выгнав из могилы нас с Юлькой, шеф сам занялся зачисткой, и минут через сорок мы увидели ЕГО. Высокий, сантиметров тридцать, сосуд с широким горлом и фигурными ручками. Позеленевший от времени и пребывания в земле. Но… Это был сосуд! Бронзовый! Пазырыкский! И, судя по очертаниям его боков, под слоем окиси мы найдем рисунки того самого, скифо-сибирского стиля.

За сосудом последовала конская упряжь, сам конь, и, непосредственно, скелет. Очень богато одетый, с мечом и кинжалом. Из одежды и доспехов сохранились шлем и бронзовый нагрудник, инструктированный какими-то камнями. Стоило нам счистить с позеленевшего металла землю и вытащить броню на солнце, как она тускло заблестела в нескольких местах. Золото. Бронзовый нагрудник, инструктированный камнями и золотом.

Вот тут уже можно вызывать National Geographic! Что, собственно, мне и поручено было сделать по приезду в Новосибирск. Не журналистов вызывать, конечно, а привезти фотографии Академику*. А он уже пусть решает, что делать.

Радость от находок больше походила на массовую истерику. Мы прыгали вокруг вечернего костра, обнимались и смеялись, как дети. Это было настоящее научное, археологическое счастье – найти сенсацию, раскопать ее, вытащить на свет божий и понять, что это сделал ты! Это твоя находка. И вполне возможно, что твое имя войдет в историю науки. А может, и не войдет. Но, как минимум, навсегда останется в памяти.

Том смотрел на происходящее восхищенными глазами, а, когда ему дали в руки шлем, просто потерял дар речи.

- Даша, а это вправду третий век до нашей эры?

- Примерно. Точно только в лаборатории можно определить, - я улыбнулась, щурясь на пламя костра. – Нравится?

- Очень! Я держу в руках вещь, которой больше двух тысяч лет! Невероятно!

- Вполне вероятно. Ты ж его держишь! – я рассмеялась, глядя на его довольную физиономию. – Теперь тебя с чистой совестью можно посвящать в археологи! После таких-то находок!

- Но их же не я нашел! А ты и Джулия…

- Да нет разницы, кто нашел и кто зачистил. Мы – команда. Мы нашли.

Костер потихоньку догорал и отряд начал разбредаться по палаткам. Я сказала Тому, что сейчас приду, и ушла с темноту, где шумела река.

Дойдя до дальних от лагеря камней, я спряталась за ними и уставилась на темную воду, в которой отражались низко висящие звезды. Высокогорье – это особый мир. Кажется, что тут можно достать рукой до неба и сорвать звезду. Они кажутся такими близкими…

Мне нужно было просто побыть одной. Подумать, посмотреть на воду. В голове давно зрело решение, но меня останавливал какой-то непонятный страх. Когда-то я уже сделала первый шаг. А потом вышла замуж за этого человека. Стоит ли мне снова делать первый шаг самой? Да и как мне задать вопрос таким образом, чтобы Том понял, что я просто хочу понять, что делать дальше, а не мечтаю о красивой жизни?

- Дашка, ты тут?

Голос, раздавшийся из темноты, заставил меня нервно вздрогнуть. Из темноты вышел Серега и остановился в метре от меня.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Кино / Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары