Путешествие в Египет

Вскоре Абу-Мансур вывел нас из долины к оврагу, и мы спустились в него со скоростью горного обвала. Эта адская скачка продолжалась уже семь часов, а эскорт не проявлял ни малейшего желания передохнуть, но внезапно из арьергарда раздались крики. Обернувшись, мы увидели Арабаллу, его тюрбан размотался, одежда была в крайнем беспорядке, а сам он, весь покрытый пылью, стремительно мчался на своем дромадере вслед за нами. Абу-Мансур решил тотчас же увеличить скорость, но мы заявили, что не намерены двигаться дальше, не дождавшись объяснений, а если наши верблюды, подражая его дромадеру, не пожелают остановиться, мы размозжим им головы рукоятками пистолетов; таким образом, шейху пришлось сделать привал. Через пять минут, сметая все на своем пути, появился Арабалла. Он сразу же дал понять настами, как он рад нас видеть; затем, подойдя вплотную к стоявшему в стороне Абу-Мансуру, стал что-то говорить ему отрывисто и резко, по его тону и по горящим глазам мы заключили, что он упрекает шейха в чем-то недостойном. Тот вместо ответа подал сигнал трогаться в путь.

Тогда Арабалла схватил его за руку, но Абу-Мансур высвободился и вновь приказал пуститься в галоп. Арабалла бросился наперерез и преградил путь каравану; шейх сделал движение, словно собирался схватиться за ружье, а его люди приготовили копья; увидев, что пришел наш черед вмешаться, мы достали пистолеты и бросились на выручку старому другу, угрожая открыть огонь,- четверо против четырнадцати арабов. Абу-Мансур застыл в нерешительности, не зная, что предпринять, как вдруг сзади раздались новые крики - это показались Талеб и Бешара, так быстро мчавшиеся по склону оврага, словно у их верблюдов выросли крылья; подкрепление придало нам новые силы п поубавило решимости у наших противников.

К тому же позади них и на вершине горы начали появляться остальные участники нашего прежнего эскорта, и теперь помимо уверенности, что мы бьемся за правое дело, у нас уже был численный перевес. Бешара п Талеб в белых бурнусах, как неуловимые призраки, галопом промчались мимо нас, выкрикнув на скаку слова приветствия, и устремились к Абу-Мансуру.

Арабы же ринулись на выручку к своему вождю. Чувствуя поддержку, вождь тоже повысил голос. Тем временем, крича и угрожая, подъехали остальные члены эскорта, каждый из них потрясал копьем или ружьем; мы поняли, если не вмешаться, сражение неминуемо, и бросились в самую гущу, стараясь изо всех сил перекричать этот адский шум.

Сначала мы лишь увеличили суматоху и усилили шум; наконец стали слышны приказы господина Тейлора, и его главенство было немедленно признано; прежде всего он велел всем замолчать, затем отделил наших друзей от новоиспеченных проводников, одних поставил справа, других - слева; они отложили свои объяснения до вечернего привала и пообещали рассчитаться с теми, кто этого заслужил. Талеб попросил нас спешиться и вернуться к старым верблюдам, но господин Тейлор резонно предположил, что подобный маневр не только повлечет за собой потерю драгоценного времени, но еще и подольет масла в огонь. А если прозвучит хоть одни выстрел, прольется хоть одна капля крови - то наши разъяренные противники не пойдут ни на какие уступки. Он ответил, что мы спешимся, когда будет привал, и приказал трогаться в путь. Друзья и недруги повиновались, и две группы, одна по правую, другая по левую сторону от нас, молча двинулись под лучами палящего солнца, но на сей раз обычным аллюром.

Оба вождя ехали рядом, возглавляя караван: Абу- Мансур - со смущенным и угрожающим видом одновременно, Талеб - с насмешливым и высокомерным. Бешара же занял свое привычное место, подле меня, и, как всегда, мешая французские и арабские слова, рассказал мне, что произошло.

В условленное время - иначе говоря, около одиннадцати часов утра - Талеб вместе с эскортом приехал в монастырь и попросил позвать путешественников; монахи сообщили ему, что рано утром мы выехали из монастыря с шейхом Абу-Мансуром и взяли направление на Тор. Тотчас же весь отряд, не теряя ни минуты, устремился нам вслед, самые быстрые из дромадеров мчались впереди, остальные за ними, все, как один, быстроногие и неутомимые. Так, следуя друг за другом на небольшом расстоянии, как некогда Куриации20, первыми появились Арабалла, Талеб и Бешара. Славный малый рассказывал нам все это с гордостью.

Я пообещал ему завтра же непременно пересесть на своего старого хаджина (его вел позади каравана один из арабов), ибо следует чистосердечно признаться: только теперь, познав нового верблюда, я понял, что погорячился, ругая прежнего. Я принес свои извинения Бешаре и просил передать их тому, кому они непосредственно предназначались.