Путешествие в Элевсин

Дело было не только в знакомой веселой легкости во всем теле. Дело было в луне. Она сверкала высоко в небе и казалась не желтой, не белой – а почти голубой. Такая же светила над берегом моря, принятого мною за Ахерон. И, как в тот день, длинные волосы Порфирия выглядели в лунном свете седыми.

Все вокруг стало теперь двусмысленным и зыбким – словно везде, даже в воздухе, появились невидимые прежде прорехи и лазейки.

– Как себя чувствуешь? – спросил Порфирий.

– Весьма хорошо. Но мысль о том, что нам предстоит битва с гладиаторами, не отпускает… Господин, ты уверен, что в таком состоянии мы сможем сражаться?

Порфирий засмеялся и сделал несколько выпадов топором. Тяжелое лезвие описало вокруг него дугу, потом два раза косо разрубило воздух…

Двигался он отменно и оружием, похоже, владел – но есть разница между упражнениями в палестре и рубкой насмерть. Порфирий много воевал с варварами, это правда. Иначе в наше время императором не станешь. Но подвергаться опасности без всякой реальной нужды, из-за зыбких построений ума? Опять Гегесий?

– В чем наш план действий? – спросил я.

– Ты пойдешь впереди, – сказал Порфирий. – А я буду добивать врагов топором, чтобы избавить от мук.

Как ни тревожно было у меня на душе, я засмеялся.

– Как бы тебе не пришлось добивать меня самого, господин. Сциссор – опасный соперник.

– Чем же он опасен герою вроде тебя? – нахмурился Порфирий.

– У него не просто два меча. Один из мечей – одновременно щит, крюк и боевой топор. Как одолеть такого бойца?

– Об этом, друг, я и хотел поговорить. Я ждал, когда таинство подхватит твой ум. Теперь ты готов.

– Я слушаю тебя внимательно, господин.

– Ты знаешь, Маркус, – начал Порфирий, – что амфитеатр Флавиев построен на сокровища Иерусалимского храма. Но было бы не по-римски взять только деньги. Мы захватили там и кое-какие священные объекты. Пленные иудейские жрецы, вывезенные в Рим, открыли нам немало чудесного.

– Что ты имеешь в виду?

– У иудеев интересная вера, – сказал Порфирий. – Они полагают, что первый человек и его подруга жили в блаженном саду. Потом они съели загадочный плод и познали добро и зло. Возможно, это было что-то вроде нашего элевсинского таинства. В общем, они узнали слишком много, и Бог выгнал их из рая, где они жили. Но это не все. Единственный вход в рай был на его восточной стороне. После изгнания людей Бог поставил там херувима с огненным мечом, чтобы защитить растущее в раю Древо Жизни…

– В Вавилоне рассказывают похожее, – кивнул я.

– Как ты думаешь, есть способ вернуться в рай?

– Жить праведно?

Порфирий захохотал.

– Разве небо живет праведно? Разве праведны его жрецы и наместники? Или сам Бог? Он в ответе за всю пролитую кровь – а ему до сих пор мало.

– Тогда что?

– Чтобы вернуться в рай, – прогремел Порфирий, – надо победить ангела с огненным мечом! Неужели не ясно? Это ведь он сторожит вход…

У меня мелькнула мысль, что в этот раз слишком много печенек съел уже Порфирий.

– Возможно, ты прав, господин. Но почему мы говорим об этом сейчас?

– Скоро поймешь, Маркус. Как, по-твоему, победить ангела с огненным мечом?

– Нужны способности серьезнее моих, – ответил я. – Или другой огненный меч.

– Ага! Мне тоже кажется интересным именно второй вариант, – сказал Порфирий. – Оружие ангелов. Так вот, Маркус, открываю тайну… Подожди-ка…

Покачиваясь, он отправился в свою комнату. Я решил, что ему нужно справить нужду – но через минуту он вернулся с деревянным ларцом в руках.

Я видел этот ларец в нашей поклаже, но не знал, что внутри: он был запечатан. Вопросов я не задавал – думал, там какой-то амулет наподобие сушеной змеи, которую возил с собою Тиберий.

– В числе трофеев, захваченных Титом в Иерусалимском храме, – произнес Порфирий торжественно, – было два ангельских меча.

Хрустнула сломанная печать, и ларец открылся.

Я увидел внутри два бронзовых цилиндра, украшенных геометрическим орнаментом.

– Не знаю, – продолжал Порфирий, – почему в наших святилищах не сохранилось ничего подобного. Возможно, дело в том, что мы, эллины, не верим в ангелов с огненными мечами. Зато в одном из греческих храмов хранится молния Зевса. Хранилась, вернее… Я лично приезжал на нее посмотреть. Вскрыли золотой ящик. Внутри пусто. Жрец сказал так: «Был бы ты Зевсом, увидел бы молнию…» Я, как ты догадываешься, его распял. Не у дороги, конечно, а в саду у магистрата, чтобы не смущать народ… Правитель должен помнить о каждой мелочи.

Слушая болтовню Порфирия, я рассматривал странные предметы. На них была резьба, какие-то бороздки, непонятные выступы, утолщения и рычаги. Сплав напоминал цветом коринфскую бронзу. Выглядели они и правда загадочно – походили на нечто среднее между ручками от паланкинов и оружейными рукоятями.

– А где огонь? – спросил я. – Здесь только бронза.

Порфирий накинул на голову свой темный капюшон, взял бронзовые цилиндры из ларца, развел руки в стороны и что-то сделал.

Над его кулаками вспыхнули две молнии – синяя и красная. Но они не погасли тут же, как это происходит с настоящей молнией, а остались гореть в воздухе, освещая все вокруг призрачным двуцветным заревом.