Путешествие в Россию

На всем этом пути почти все деревни[513] разрушены Московитом и сравнены с землей таким же образом, как и по другую сторону от Новгорода, так как он считал, что [их] жители были на стороне его убитого брата и что они замышляли его [царя] убийство. Названный выше город омывает река[514], по которой плывут в Отверь[515], оттуда до нее 26 миль. Говорят также, что недалеко от города есть источник, откуда вытекает ручей, текущий вплоть до Новгорода. Он пригоден для навигации[516].

12-го [августа] мы снялись с лагеря и вечером этого же дня прибыли в Выдропуск, проделав путь в 7 миль[517]. До этого места простираются владения Новгорода, и отсюда начинается Московское княжество. Его земля очень отличается от той, которую мы [уже] проехали, она ровна, плодородна, возделана и повсюду изобилует плодами.

Отсюда на конях и повозках 13-го августа мы прибыли в Торжок[518], отстоящий от вышеописанного места на 7 миль. Этот город расположен на ровном и красивом месте возле реки Тверцы, застроен деревянными, по русскому обычаю, домами[519]. Здесь наши слуги впервые хоть как-то наполнили алчущие желудки медом; ведь они уже давно (как раньше было сказано) терпели голод и страдания.

Отсюда мы отправились 14-го [августа] и прибыли в Отверь; путь [между ними] составляет 12 миль. Некогда этот город был богатейшим торговым центром[520], теперь же он совершенно запустел и доведен почти до крайней степени бедности, потому что в нем сидел убитый князь, то есть брат великого князя[521]. [Это] была [его] крепость, прежде окруженная рвами, валом и стеной, но сейчас она разрушена настолько, что не осталось даже следов стены[522]. Отсюда плавают в Казань и Астрахань, а затем по реке Волге в Каспийское море, держа курс на восток.

Невозможно описать, какие тяготы мы испытали, прибыв сюда. В этот день мы проделали путь в 12 миль, двигаясь от Люцифера к Гесперу[523]; во время путешествия приставы уверяли, что все относящееся к пропитанию приготовлено, но они солгали (как [делали] довольно часто и в других случаях), ведь [на деле] ни о чем не позаботились. Кроме того, нам, страдающим от голода, предоставили помещения, почти совершенно опустошенные и без крыши; до следующего дня мы были вынуждены давать отдых своим голодным и измученным телам именно в них. В этом не было для нас [ничего] удивительного, ведь нигде во всей России мы не встречали гостеприимства, но во всех местах, где мы проезжали, были пустые дома, брошенные людьми и скотом, так что едва можно поверить, что существует какое-нибудь государство, не подвергшееся нападению врагов, которое было бы в большем запустении, чем это царство.

Мы на [своем] опыте узнали, что слухи, распространившиеся о Московите повсюду, очень далеки от истины; ибо он правит своими подданными с такой жестокостью и тиранией и на самом деле довел их до такой степени покорности, что они ни в малейшей степени не осмеливаются противиться его распоряжениям, но демонстрируют, что они [всячески] готовы исполнить любые [его повеления]. При этом они достаточно упрямы, непокорны и склонны ко всякого рода порокам, ведь наши приставы не могли, не прибегая к побоям, достать у жителей городов для нашего пользования ни лошадей, ни повозок, ни кучеров. С помощью плетей, палок и дубинок они ниспровергали их на землю и [держали] до тех пор, пока те не пообещают приготовить [все] необходимое. Однако [жители] проявляли покорность лишь до того времени, когда, как видели, они смогут вырваться; в дороге [столько раз], сколько это было возможно, они либо уводили лошадей, которых [перед этим] предоставили нам, либо убегали сами. Отсюда можно заключить, с какими мучениями и трудностями мы проделали этот долгий путь, ведь часто мы не имели пищи, питья, пристанища, лошадей, повозок, кучеров и другого, не говоря уже о том, что так бывали приняты, что невозможно скоро забыть и изгнать [это] из памяти.