Путешествие в Россию

15-го [августа], оставив Тверь, мы прибыли в Городно[524], в 6 милях от нее, а на следующий день в Клин[525], проделав путь в 10 миль, оттуда 17-го мы прибыли в город Дмитров, сделав 8 миль. В этом городе есть крепость, окруженная стеной [и] сооруженная из бревен, грязи и соломы[526]. Отсюда мы отправились очень рано[527] [и] заночевали в Троице[528], которая отстоит от предыдущего [города] на 6 миль. Здесь можно увидеть довольно большой по величине монастырь, окруженный башнями, укреплениями и каменной стеной. [Это] главный [монастырь] всей России, в котором, говорят, живет 300 монахов[529]. Он имеет очень много озер, которые действительно красивы[530], густые леса, поэтому место это очень удобно для рыбной ловли и охоты. И поскольку царская крепость Слобода[531] (в которой царь довольно часто проводит время из-за красоты ее расположения) неподалеку, [царь] оттуда довольно часто приезжает сюда, чтобы возносить здесь свои молитвы своему Богу. Нам сообщили, что вечером он будет там, и что нас приглашают туда, [и уже] присланы лошади, которые должны везти нас в Слободу[532], поэтому ранним утром мы отправились в путь, который составляет б миль, и около первого часа пополудни закончили его, прибыв в город 19-го августа.

По дороге нас встретили бояре [великого] князя со 100 лошадьми, следующим образом: как только показалась крепость, мы издали увидели всадников, а когда подъехали к ним поближе, поняли, что это те, кто должен нас встречать. Подъехав прямо к нам, они приблизились к моей повозке [и] сказали, что они посланы великим князем московским и царем всея Руси[533], чтобы встретить нас и указать нам пристанище, куда мы должны направиться.

Державший речь, по имени Болер[534] был крив на правый глаз. Так как он не сошел с коня и не оказал мне никакого почета, то и я не оказал почета ему, но находился в повозке, слушая то, что он говорил[535]. Он, поняв, что я не собираюсь выходить из повозки, велел мне ее покинуть, что я и сделал, тогда и он соскочил с коня на землю и повторил те же слова, которые сказал раньше. И хотя я хотел по возможности ответить [ему] и поблагодарить царя за прием, оказанный нам на дороге, и высказать [все] прочее, что подобает в таких у случаях, насколько у меня хватило бы таланта, однако мне не дали возможности говорить, но он приказал мне сесть в повозку, что я и сделал, и мы под их предводительством поспешили в город и прибыли в назначенный [нам] дом.

(А город этот отстоит от Новгорода на 100 миль)[536].

Под вечер, между 9 и 10 часами, когда мы предавались отдыху, пришел тот же Болер и среди прочего стал спрашивать, прибыли ли мы с добрыми намерениями и с добрым ли умыслом, прося это ему открыть. Я сказал на это:

“Мы присланы его королевским величеством к великому князю как к другу, и нам поручено вести дело только о том, что имеет целью спокойствие обоих королевств; если бы дело обстояло иначе и наш король имел бы другие намерения по отношению к царю, тогда его поручения могли быть исполнены людьми ниже нас [по рангу]”. Получив этот ответ, он предложил изложить ему [наши поручения], но я сказал: “Мы надеемся в скором времени появиться перед царем, и если бы это произошло, то, как мы полагаем, мы изложили бы ему все наше дело. Выслушав это, он удалился и на следующий день, а это было 20-го [августа], снова пришел к нам и объявил распоряжение царя — на следующий день нам явиться к нему, — он прибавил, что видит нашу искренность и благорасположение, поэтому не может не помочь нам своим советом [о том], каким образом и какими средствами нам легче добиться у этого государя милостивого к себе отношения. Он дал понять, что прилично будет излагать порученное нам дело с величайшим почтением и заранее тщательно обдумав свои слова и избегать того, что могло бы дать государю какой-нибудь повод к гневу, а также исключить все, что не имеет отношения к делу; кроме того, [следует] со всем возможным тщанием перечислять все титулы его величества [великого князя] прежде, чем называть титулы нашего короля, и упомянуть обо всем, что служит ему [царю] ко славе.

При этой беседе присутствовал переводчик с русского языка, по имени Яков, австриец [по происхождению][537], который по поводу этих слов добавил: “То, что [этот] добрый господин напоминает о произнесении титулов царя до титулов вашего короля, имеет свои причины, о которых не стоит умалчивать. Главная из них — как бы из-за вашего пренебрежения на вас не легло клеймо бесчестия. Я помню, как несколько лет тому назад царя посетили послы, которые с позором были удалены и изгнаны сразу же после своего прихода по той причине, что, отложив на потом титулы [этого] государя, они сначала назвали титулы своих правителей”. Он [успел договорить лишь] до этого места.