Путешествие в Россию

После двух-трех часов, проведенных на свежем воздухе, на ветру, прилетевшем со снежных равнин Северного полюса, великое удовольствие — вернуться домой, снять шубу, освободить ноги от галош, обтереть усы, на которых тают льдинки, и зажечь сигару. Теплая атмосфера домашнего печного отопления ласково окутывает ваше замерзшее тело и возвращает подвижность вашим членам. Стакан горячего чая — в России не пьют чай из чашек — окончательно погружает вас в уют. Ваше нарушенное из-за продолжительного неподвижного сидения кровообращение налаживается, и вы наслаждаетесь сладостным домашним уютом, которого не знают жители Юга, где жизнь протекает вне дома. Но уже день клонится к ночи: в Санкт-Петербурге ночь приходит быстро, и с трех часов пополудни нужно уже зажигать лампы. Дымят трубы над крышами домов, распространяющих кулинарные запахи, повсюду в домах пылают кухонные плиты, так как в граде царей обедают раньше, чем в Париже. Шесть часов — это самый поздний срок, да еще у людей, которые попутешествовали и восприняли английские и французские привычки. Я как раз был приглашен на обед в город. Нужно было одеваться, натягивать на фрак шубу и опять изящные тонкие сапожки засовывать в тяжелые меховые галоши.

С приходом темноты температура понижается, настоящий арктический ветер метет снег, как дым, по тротуарам. Под полозьями саней скрипит снег. В глубине очищенного от туманов небосвода горят большие и бледные звезды, и сквозь тьму на золотом куполе Исаакиевского собора, словно неугасимая лампада, сияет лучистый отсвет.

Я до самых глаз поднял воротник шубы, получше закрыл колени медвежьей шкурой в санях и, не слишком страдая от разницы температур в 30 градусов между натопленной квартирой и морозом на улице, благодаря сакраментальным «налево» и «направо» вскоре добрался до перистиля дома, где меня ожидали в гости. Уже в самом начале лестницы тепличная атмосфера согревает вас и топит иней на вашей бороде. В прихожей слуга, старый, окончивший службу солдат, все еще носящий военную шинель, освобождает вас от мехов, которые он вешает среди прочих: ведь все гости уже пришли, ибо у русских есть правило — не опаздывать. В России Людовику XIV не понадобилось бы говорить: «Мне чуть было не пришлось ждать!»[39]

Глава 6. В домах

Прихожая в России имеет совершенно особый вид. Висящие в огороженном перилами месте шубы с их обвислыми рукавами и прямыми складками на спинах смутно напоминают человеческие тела, галоши под ними походят на ноги, и в свете лампочек под потолком эти меховые изделия выглядят достаточно фантастично. Аким д'Арним глазами, полными мечты, отыскал бы здесь одежду господина Медвежья Шкура, Гофман населил бы эти таинственные складки призраками придворных архивариусов и советников. Я, как истинный француз, не иду дальше сказок Перро и вижу здесь семь жен Синей Бороды в его страшной комнате. Развешанные у печки шубы набираются тепла и сохраняют его потом на улице в течение двух-трех часов. Слуги обладают чудесной способностью помнить, кому принадлежит какая шуба. Даже когда многочисленность гостей превращает прихожую в магазин Мишеля или Циммермана[40], они никогда не ошибаются и накидывают на плечи каждого его собственную шубу.

В комфортабельной русской квартире пользуются всеми достижениями английской и французской цивилизации. На первый взгляд можно подумать, что вы в самом деле находитесь в Вест-Энде[41] или в предместье Сент-Оноре[42]. Но очень скоро местный уклад жизни выдает себя множеством любопытных деталей. Прежде всего иконы в позолоченных серебряных окладах с прорезями на месте лиц и рук, отражая свет постоянно горящих перед ними лампад, предупреждают вас о том, что вы не в Париже и не в Лондоне, а в православной России, на святой Руси.

У здешнего климата есть свои требования, и их не обойдешь. Повсюду двойные рамы, а пространство, оставленное между стеклами, покрыто внизу слоем тонкого песка, который впитывает влагу и мешает льду покрывать стекла своей серебряной амальгамой. Там поставлены еще рожки с солью, а иногда песок, словно пеной, покрыт слоем ваты. По причине двойных рам окна в России не имеют ни ставней, ни жалюзи: невозможно было бы ни открыть, ни закрыть их, так как рамы закрываются на всю зиму и тщательно заделываются. Для проветривания служат маленькие форточки, и это неприятная и даже опасная операция из-за слишком большой разницы между температурой в доме и на улице. Тяжелые занавески из богатых тканей преграждают движение холодного воздуха от стекол, гораздо более теплопроводных, нежели мы привыкли думать.